Экспозиция искусства центральной азии вновь открылась в эрмитаже. Эрмитаж средняя азия Восточные собрания Эрмитажа

Отдел Востока - один из «молодых» в Эрмитаже. Создание такого научного подразделения именно здесь, в музее мирового масштаба, явилось, несомненно, отражением идеи равенства всех народов, принесённой революцией: было особенно важно представить культуру и искусство Востока в контексте искусства всего мира, уравняв их в правах.

В самом Императорском Эрмитаже, в силу его специфики, концентрировались, начиная с его основания, богатейшие восточные коллекции. Они попадали сюда разнообразными путями: и как личные коллекции царской семьи (наиболее выдающиеся памятники такого рода связаны с Петром I и Екатериной II), и в качестве трофеев и дипломатических подарков из стран Востока, и в результате покупок и археологических находок - вначале случайных, позднее регулярных, осуществлявшихся под эгидой Археологической комиссии. Уникальность многих коллекций и предметов, их обилие кроются в особенностях географического положения и истории России, судьбы которой тесно переплелись с Востоком с глубокой древности и до наших дней.

Большая часть восточных коллекций в старом Эрмитаже была разбросана по разным его отделам, где часто отсутствовали специалисты, которые могли бы их правильно оценить, где их редко и невыразительно экспонировали и вообще воспринимали обычно как экзотику.

И.А. Орбели писал в 1927 году: «Отделение резных камней из всех богатейших восточных собраний пока использовало на выставке лишь два десятка древнеперсидских камней, затерявшихся в одной из пирамидок в зале греческих терракот. Нужно ли говорить, как мало эти камни могут дать в этом окружении всякому учёному и не учёному, да и могут ли они дать что-либо, будучи разобщены со всем большим собранием ахеменидских памятников из золота, серебра, бронзы…».

Было лишь несколько исключений из этой картины полной разобщённости. В составе Отдела древностей существовало Отделение классического Востока, где были сосредоточены древние египетские и переднеазиатские памятники, над которыми трудились крупные исследователи - В.С. Голенищев, М.В. Никольский, позже В.В. Струве, Н.Д. Флиттнер.

В Кабинете нумизматики были собраны значительные коллекции восточных монет. В рамках образовавшегося в 1885 году (после приобретения в Париже коллекции А.П. Базилевского) Отделения средних веков и эпохи Возрождения было также сконцентрировано большое число памятников - византийских (которые исследовались видными учёными - Н.П. Кондаковым, позже Л.А. Мацулевичем) и ближневосточных; над ними - преимущественно над торевтикой - «одиноко работал», по выражению А.Ю. Якубовского, Я.И. Смирнов, выдающийся учёный, безвременно погибший в 1918 году. Первоначально ядро будущего Отдела Востока составили именно эти коллекции мусульманских и домусульманских памятников.

1 ноября 1920 года - дата, которую справедливо считают «днём рождения» Отдела Востока, - было создано особое Отделение мусульманского средневековья (или, как его называли в Эрмитаже, «мусульманского Востока»). Это произошло по инициативе знаменитых русских востоковедов - академиков С.Ф. Ольденбурга, В.В. Бартольда, Н.Я. Марра. По их рекомендации на должность хранителя нового отделения был избран Советом Эрмитажа блестящий молодой учёный - тридцатитрёхлетний Иосиф Абгарович Орбели.

В то время И.А. Орбели (1887-1961) был уже известен своими кавказоведческими трудами: окончив два факультета, он был к этому моменту профессором факультета восточных языков Петроградского университета (через четыре года он сделается членом-корреспондентом, а позднее действительным членом Академии наук СССР и президентом Академии наук Армянской ССР). И.А. Орбели знали не только как знатока восточных языков, но и как археолога по его удачным работам в Турецкой Армении и как превосходного специалиста в области средневекового восточного

Яков Иванович Смирнов. 1869-1918

(Открыть в новом окне)

искусства в Институте истории искусств. Уже тогда можно было убедиться в его незаурядном организаторском таланте по его бурной деятельности в только что созданной - на базе Археологической комиссии - Российской Академии истории материальной культуры (позднее - ГАИМК).

Избрание И.А. Орбели главой вновь образованного отделения изначально определило будущие судьбы многих людей и многих коллекций, в сущности - судьбы востоковедения в Эрмитаже. Его качества - исключительная энергия и самоотверженность - в сочетании с огромными знаниями, интуицией большого учёного и влюблённостью в памятники восточного искусства в короткий срок - пять лет - превратили небольшое отделение в Отдел Востока, коллекции которого восьмикратно увеличились за это время.

Через год отделение несколько расширилось и получило название Отделения Кавказа, Ирана и Средней Азии - «КИСА», как позднее стали нежно называть его первые сотрудники (в 1921 г. их ещё не было - Орбели работал в полном одиночестве, только начиная завязывать контакты с некоторыми из будущих своих соратников, трудившихся в других отделах Эрмитажа или других учреждениях).

Надо было утверждать право на существование нового отделения. И вот уже в 1922 году в фойе Эрмитажного театра сделана первая временная экспозиция, «Сасанидские древности», ставшая, несомненно, памятником Я.И. Смирнову, первому интерпретатору этой лучшей в мире коллекции, учёному, которого И.А. Орбели считал своим учителем. Выставка имела заметный резонанс и благодаря некоторым новым идеям, в ней выраженным: духу историзма, показу взаимовлияний разных видов искусства. Через год - новая временная выставка, «Мусульманские изразцы». В качестве пояснений к выставкам были выпущены (набраны в типографии самим автором) блистательно написанные И.А. Орбели брошюры.

Отделение активно заявляет о своём полноправном существовании в Эрмитаже, а его неугомонный, во всё вникающий глава в 1924 году назначается одновременно «помощником директора Эрмитажа», что в известной мере облегчает его действия по созданию отдела. Постоянную помощь оказывают И.А. Орбели и влиятельные академики - С.Ф. Ольденбург и В.В. Бартольд. Процесс создания нового подразделения в музее не был безболезненным, ибо сама идея его образования разделялась далеко не всеми. И Орбели начинает борьбу за создание подлинно научного и музейного центра востоковедения в Эрмитаже; за объединение здесь восточных коллекций всех эпох, которые позволили бы показать в экспозиции целые культурные регионы в их развитии и сопоставлении; за изменение структуры музея в целом. В 1927 году Орбели подаёт в Совет Эрмитажа докладную записку «О ненаучности структуры музея».

«Как нельзя одновременно делить толпу на бородатых, толстых и блондинов… так же точно невозможно одновременное деление музейных коллекций на памятники Египта, Месопотамии, Греции, Рима, резные камни, памятники средних веков, оружие, памятники Кавказа и Ирана, Византии и т.д. Такая классификация ненаучна, да и невыполнима, просто невозможна… В Отдел Востока должны быть переданы все те восточные памятники культуры, искусства и быта, которые в настоящее время рассеяны по различным частям Эрмитажа».

Первая половина 20-х годов - «героический период» в истории отдела, борьба за реорганизацию структуры распределения коллекций внутри Эрмитажа и собирание воедино восточных коллекций извне. Любопытно, что второе, как ни странно, потребовало меньших усилий, чем первое: многие предметы восточного искусства, находившиеся в Эрмитаже, удалось получить из других отделов в давно уже созданный к этому времени Отдел Востока лишь через десять-пятнадцать лет. Поступления извне происходили обычно в результате национализации частных собраний или перераспределения коллекций между музейными учреждениями.

Особенно важным этапом в формировании фондов отдела было присоединение в 1924-1925 годах богатейших коллекций восточного прикладного искусства бывшего музея Штиглица. Эти коллекции позволили заполнить многие лакуны: именно собрание китайского прикладного искусства составило, например, основу для создания в дальнейшем сектора Дальнего Востока. Чрезвычайно богато были представлены во влившемся собрании ближневосточные и среднеазиатские памятники - от средневековья до XVII-XIX веков.

Несколько позднее отделение пополняется коллекциями из музея Общества поощрения художеств и материалами, полученными через созданный в те годы Музейный фонд, а также при посредстве Государственной Академии истории материальной культуры (ГАИМК).

Начиная с 1923-1924 годов появляются первые сотрудники, которые становятся верными помощниками И.А. Орбели в деле формирования отдела, единомышленниками в создании новых научных подходов к интерпретации и экспонированию памятников культуры и искусства Востока. К 1925 году их только пять - научных сотрудников и хранителей, из которых каждый по-своему незаменим, а также научно-технический сотрудник П.Е. Сауков, скромнейший и добросовестнейший человек, чей аккуратный почерк в старых инвентарях знают и сейчас сотрудники Отдела Востока (проработав 17 лет, П.Е. Сауков погиб во время блокады в 1942 г.). Кто же эти первые ученые и хранители Отделения «КИСА»?

Александр Юрьевич Якубовский (1886-1953) - будущий создатель и глава Отделения Средней Азии, ученик В.В. Бартольда, великолепный специалист по истории и искусству средневекового Востока, он нашёл обширное поле деятельности в изучении культур Средней Азии. Его интересовали и широкие проблемы - такие, как феодализм на Востоке, и конкретные исторические эпохи, в частности эпоха Тимура и Тимуридов. Предметом специального интереса учёного вскоре сделалось начатое на базе материалов золотоордынской столицы Сарай-Берке изучение культуры Золотой Орды. Примечательно, что удостоенная Государственной премии монография, которая была написана им через четверть века (совместно с академиком Б.Д. Грековым), - «Золотая Орда и её падение» - выросла из очерка к экспозиции, созданной А.Ю. Якубовским в начале 30-х годов.

А.Ю. Якубовский стал главной опорой И.А. Орбели в разработке первой большой постоянной выставки памятников Востока. Впоследствии ему были присвоены самые высокие научные звания: члена-корреспондента Академии наук СССР, действительного члена Академии наук Таджикской ССР, заслуженного деятеля наук Таджикистана и Узбекистана, А.Ю. Якубовский явился организатором почти всех археологических экспедиций Эрмитажа в Среднюю Азию, он сыграл выдающуюся роль в жизни Отдела Востока в целом и в создании школы среднеазиатской археологии: во всех музеях и институтах республик Средней Азии работают ныне его ученики, как являются его учениками или «учениками учеников» почти все работающие в области среднеазиатской археологии сотрудники Эрмитажа.

Анна Павловна Султан-Шах (1892-1978) была самой первой сотрудницей отделения, отвечавшей за сохранность всех коллекций - иранских, турецких, кавказских, среднеазиатских. Впоследствии главным объектом её интересов стали восточные ковры и ткани, прекрасным знатоком и музейным экспертом которых она была. Анна Павловна проработала, точнее сказать, прожила жизнью Эрмитажа, радостями и горестями его пятьдесят пять лет, до последнего своего дыхания. Её преданность делу не знала границ. Прожив нелёгкую жизнь, не заработав никаких учёных степеней, она оставалась на посту и в период блокады, и это ей обязан Эрмитаж и упаковкой тысяч предметов, отправлявшихся в эвакуацию, и спасением остававшихся в Ленинграде экспонатов, например восточно-туркестанских фресок, которые тогда едва не погибли.

Анна Павловна Султан-Шах. 1892-1978. (Открыть в новом окне)	Камилла Васильевна Тревер. 1892-1974. (Открыть в новом окне)	Наталья Давыдовна Флиттнер. 1879-1957. (Открыть в новом окне)	Милица Эдвиновна Матье. 1899-1966. (Открыть в новом окне)

Эрнест Конрадович Кверфельд (1877-1949) - известный художник (прежде всего - керамист с мировым именем) и уникальный по своим познаниям специалист в самых разных областях прикладного искусства - как восточного, так и западного, он был до 1924 года главным хранителем и директором музея Штиглица. Для своих немногочисленных коллег по вновь образовавшемуся восточному отделению, а затем и для целой плеяды сотрудников «второго поколения», появившихся в 30-х годах, Эрнест Конрадович был практическим наставником в области музейного дела, в особенности искусства экспонирования, в котором те были ещё неопытны. Он был и их консультантом в сфере самых разных вопросов техники изготовления всевозможных предметов прикладного искусства - от тканей до керамики Ближнего Востока. В 1942 году, во время блокады, Э.К. Кверфельд завершил свой классический труд о керамике наряду с другой работой, по истории западноевропейской мебели. Однако главной сферой его научных интересов было искусство Дальнего Востока - позже и до самой смерти Э.К. Кверфельд заведовал дальневосточным отделением, создателем которого, в сущности, он и явился.

Эльза Христиановна Вестфален (1884-1942) была хранителем коллекций Дальнего Востока, работала над их систематизацией и экспонированием. Основной областью её научных занятий было прикладное искусство Китая. Скромность Эльзы Христиановны никогда не позволяла ей напоминать о родстве с семьей Карла Маркса (по линии Женни Вестфален). Она считала это беспринципным. Она умерла во время блокады в 1942 году.

Камилла Васильевна Тревер (1892-1974) начала работать в Эрмитаже ещё в 1919 году (в эллино-скифском отделении), затем несколько лет была заведующей Строгановским дворцом, тогда филиалом Эрмитажа. Её появление в Отделении Кавказа, Ирана и Средней Азии обогатило состав сотрудников первым в их среде специалистом в области античной истории, искусства и культуры. Знания К.В. Тревер в этой области, в сочетании с европейской образованностью и с глубоким интересом к Востоку, вскоре дали плодотворные результаты. Появилась её принципиально новая работа о греко-бактрийском искусстве, ряд первых каталогов восточных коллекций, наконец позже - совместная с И.А. Орбели публикация «Сасанидский металл» , ставшая на долгие годы настольной книгой для коллег всего мира. В дальнейшем крупнейший специалист в области культуры и искусства древнего и средневекового Ирана, Средней Азии, Кавказа, автор многих книг, член-корреспондент Академии наук СССР, К.В. Тревер уже тогда, с первых лет своей работы в Эрмитаже и до последних, когда она оставалась лишь консультантом, была истинным «музейщиком», глубоко преданным этому делу и заботившимся о передаче этой традиции молодёжи: не менее трёх поколений эрмитажников, заставших здесь К.В. Тревер, прошли «выучку» в её семинаре по методике работы с памятниками.

Первый этап на пути создания Отдела Востока завершается двумя событиями. В 1925 году открывается постоянная выставка памятников культуры и искусства Кавказа, Ирана и Средней Азии. Выставка была значительной по размеру и по содержанию, она занимала две длинные галереи вдоль Висячего сада на втором этаже- Петровскую и Романовскую с Аполлоновым залом. В процессе устройства выставки счастливо соединились экспозиционный опыт Э.К. Кверфельда, блестящие идеи И.А. Орбели и общий энтузиазм небольшого тогда коллектива. По словам А.Ю. Якубовского, она была «прекрасной

школой для основного ядра научных работников будущего Отдела Востока».

Кабинет скульптуры египетской в Новом Эрмитаже.

Акварель К.А. Ухтомского. 1858.

(Открыть в новом окне)

Вторым событием, по сути дела формально закрепившим реально имеющий место факт, было преобразование Отделения Кавказа, Ирана, Средней Азии в Отдел Востока. Это произошло в 1926 году и дало возможность существенно расширить штат сотрудников, что настоятельно диктовалось как ростом собрания, так и необходимостью расширения тематики научных исследований.

Внутренняя реорганизация Эрмитажа, преследующая всё ту же цель объединения всех восточных коллекций в рамках Отдела Востока, выливается к концу 20-х - началу 30-х годов в крупную перестройку: к отделу присоединяются византийские коллекции из Отделения средних веков и эпохи Возрождения, а из Отдела древностей сюда переходит в полном составе Отделение классического Востока («Древнего Востока», как оно стало называться).

Вместе с этим отделением, возглавлявшимся тогда (до 1933 г.) известным востоковедом академиком В.В. Струве, в отдел влилась целая когорта крупных учёных - уже маститых или находившихся ещё в начале своей научной карьеры: Н.Д. Флиттнер, М.Э. Матье, К.С. Ляпунова, И.М. Лурье. В 1931 году в Отделение Древнего Востока был официально принят двадцатитрёхлетний Б.Б. Пиотровский - будущий академик и директор Эрмитажа, который ещё со школьных лет сделался членом этого коллектива и опубликовал к тому времени две египтологические работы. Через несколько лет Отделение Древнего Востока украсят ещё несколько талантливых молодых людей: И.М. Дьяконов (впоследствии - один из крупнейших специалистов и признанный глава ленинградской школы ассириологов), египтолог Н.А. Шолпо и специалист в области религий Древнего Востока М.А. Шер (жизнь обоих трагически оборвалась во время войны).

Несколько слов о старшем поколении «древневосточников», сыгравшем особенно существенную роль в первые годы становления отдела.

Наталья Давыдовна Флиттнер (1879-1957) проработала в Эрмитаже почти сорок лет. Большой учёный, она известна не только своей классической монографией «Культура и искусство Двуречья и соседних стран», но и глубокими статьями по египтологии и различным вопросам культуры Месопотамии. Одна из первых в России женщин - историков искусства, магистр Петербургского университета (позже профессор), Н.Д. Флиттнер - блестящий популяризатор и пропагандист древневосточного искусства. Её книги для школьников 30-х годов не стареют.

Десятки учеников - вплоть до послевоенного поколения, студентов университета и Академии художеств 50-х годов, - собрались в 1979 году в Эрмитаже, чтобы отметить столетие со дня рождения Н.Д. Флиттнер. Каких только воспоминаний, трогательных и поучительных, из самых разных «эпох» её жизни тогда не звучало: и письма к ней с фронта и от неё к воевавшим и эвакуированным эрмитажникам; и рассказ о потерянных во время блокады карточках (факт, который был ею скрыт, дабы не вызвать у друзей желания помочь ей в ущерб себе), когда её спасло «чудо» - оставленный кем-то из приехавших с фронта учеников мешок с продуктами.

Милица Эдвиновна Матье (1899-1966) - представитель следующего поколения египтологов и крупнейший советский специалист в области искусства и истории Древнего Египта, автор более 80 работ, среди которых книги, переведённые на многие языки. Кроме важнейших исследований, связанных с собственно

Зал керамики Ирана XIII-XIV вв. Фотография 1925 г.

(Открыть в новом окне)

вопросами искусства, М.Э. Матье внесла серьёзный вклад и в разработку проблем древнеегипетской религии, в частности заупокойного ритуала, а также оригинально поставленных социальных вопросов - таких, например, как вопрос о роли личности художника в Древнем Египте. Широта интересов привела М.Э. Матье и к интерпретациям сюжетов на коптских тканях и выявлению их традиционности: каталог ранней части эрмитажного собрания был опубликован ею в соавторстве с К.С. Ляпуновой (специалистом в области коптского текстиля, одной из старейших сотрудниц отделения, не пережившей блокаду). Продолжая традицию Флиттнер, М.Э. Матье была активным популяризатором: среди других её талантов, безусловно, был и литературный, её книги для детей, особенно «День египетского мальчика», выдержали множество изданий и переводов.

Сорок пять лет проработала М.Э. Матье в Эрмитаже. Её отличали сила характера и громадные организаторские способности. Во время войны она была заместителем директора Эрмитажа. В послевоенные годы Милица Эдвиновна более пятнадцати лет заведовала Отделом Востока. Человек большого ума, воли и мужества, она не позволяла себе сократить свои обязанности, несмотря на тяжёлую болезнь. Будучи почти недвижимой, она умела в полной мере руководить всей жизнью отдела и способствовать научному росту молодых сотрудников. Еженедельно научные заседания и семинары происходили прямо у неё на квартире (они с мужем, И.М. Лурье, жили в прилегающем к эрмитажным зданиям доме, куда можно было попасть внутренними переходами). Не только её ближайшим сотрудникам и ученикам, но каждому из заставших ещё М.Э. Матье в отделе есть чем почтить её память.

Исидор Михайлович Лурье (1903-1958) поступил в Эрмитаж в 1927 году и проработал здесь всю жизнь. Ему было суждено сыграть заметную роль как в египтологии, так и в жизни всего Эрмитажа. Он был в предвоенные и военные годы заведующим Отделом Востока (1939-1946), заместителем директора, секретарём партийной организации, главой редколлегии «Сообщений Государственного Эрмитажа». Прекрасный знаток древнеегипетского права и социальных отношений (что составило главный предмет его научных интересов и было темой его докторской диссертации), человек кипучей энергии и большой доброты, И.М. Лурье отдавал Эрмитажу всё своё время и знания.

Вместе с переданными в 1927 году византийскими коллекциями в Отделе Востока появился Леонид Антонович Мацулевич (1886-1963), к тому времени уже известный учёный, работавший в Эрмитаже с 1919 года и успевший снискать мировой авторитет (прежде всего своей пионерской во многих отношениях работой «Византийский антик»). К сожалению, его пребывание в рамках Отдела Востока оказалось крайне непродолжительным. Вследствие неправедного решения некой комиссии, занимавшейся чисткой кадров, он был переведён в Отдел доклассового общества, несмотря на все усилия коллег сохранить его в Отделе Востока.

В 1929 году началась «эрмитажная жизнь» в Отделе Востока двадцатитрехлетней Алисы Владимировны Банк (1906-1984), впоследствии на протяжении многих лет заведующей Отделением Византии и Ближнего Востока, доктора исторических наук, византиниста с мировым именем и человека, который со временем станет играть важную роль в жизни всего Эрмитажа в той же мере, в какой Эрмитаж навсегда вошёл в её собственную жизнь.

Высочайшие человеческие качества: кристальная честность, принципиальность, горячность в отношении к делу, активная доброта к людям - дали со временем ей два, наверное, самых ценимых ею «титула»: один из них - «совесть Эрмитажа», другой - «аспирантская мама» (30 лет А.В. Банк ведала аспирантурой).

А.В. Банк быстро оказалась среди самых активных и близких И.А. Орбели по своему научному кредо сотрудников. Сосредоточив усилия на изучении памятников прикладного искусства Византии, она вскоре приходит на этом материале к крупным историческим темам, что будет отличать её исследования на протяжении всей жизни. Ещё на заре своей научной деятельности А.В. Банк занялась проблемой связей Византии с Передним Востоком, позже ставила проблему соотношения столичного и провинциального искусства, писала критические разборы новых теоретических работ по византийскому искусству. Уже после войны А.В. Банк выпустила альбомы-каталоги памятников византийского искусства в собраниях Эрмитажа и в других собраниях СССР, а также монографию по прикладному искусству Византии. Она участвовала впоследствии почти во всех международных конгрессах византинистов, ездила с выставками и лекциями по многим странам Европы. Укрепляла международный престиж нашей науки и связи Эрмитажа с учёными-музейщиками всех стран мира.

В 1930-1931 годах Отдел Востока пополняется ещё целой плеядой ярких учёных-востоковедов. Невозможность рассказать обо всех так, как они заслуживали бы, заставляет, к сожалению, лишь назвать некоторые имена - и тех немногих, кто продолжает и сейчас трудиться в Отделе Востока, и тех, кто не дожил до наших дней. Вот краткий перечень этих сотрудников: А.А. Аджян (1904-1942) - всеобщий любимец, талантливый тюрколог (первым среди своих молодых коллег защитивший диссертацию и быстро прошедший путь от практиканта до заведующего отделом, которым его сделали после оставления этого поста И.А. Орбели, ставшего в 1934 г. директором Эрмитажа); Л.Т. Гюзальян - превосходный эпиграфист, специалист в области персидского искусства, языка и литературы; арменист Х.Е. Гюламирян (1906-1938); исследователь средневекового искусства Средней Азии (и специально Золотой Орды), а также Ирана и Кавказа - В.Н. Кесаев (1907-1942); иранист и археолог, много работавший в Средней Азии, блестящий учёный М.М. Дьяконов (1907-1954); А.С. Стрелков - специалист по восточному эллинизму, работавший в широком спектре проблем от Египта до Восточного Туркестана; историк искусства средневековой Армении Т.А. Измайлова; (1907-1989) глубокий специалист в области китайской философии и эстетики, лингвист и искусствовед К.И. Разумовский (1905-1942); крупнейший исследователь тангутского языка и культуры Н.А. Невский (1904-1945).

Эти сотрудники, вместе с первым поколением работавших в Отделе Востока хранителей и исследователей, были авторами и исполнителями новой постоянной экспозиции, пришедшей на смену выставке 1925 года и в три раза её превышавшей: она занимала почти всю анфиладу залов второго этажа вокруг большого двора, просуществовала с 1931 по 1935 год и составила ядро той грандиозной экспозиции, которая была подготовлена к III Международному конгрессу по иранскому искусству и археологии. Научные принципы выставки 1930-1931 годов были сформулированы И.А. Орбели и А.Ю. Якубовским: «Вещи, рассматриваемые не оторванно, не формально, а в системе производственных отношений, вместе с дополнительными экспозициями дадут полную картину общества…»

При некотором схематизме в такой постановке задачи (отражающем общие социологические тенденции исторических дисциплин тех лет) здесь была впервые сформулирована идея показа памятников культуры как одного из видов исторических источников. Выставка и сам процесс работы над нею явились важной вехой в истории отдела. Для молодого коллектива это, кроме того, был мощный импульс к первой систематизации громадного количества уже скопившихся, но ещё не определенных предметов - бронзы, керамики и др.

В середине 30-х годов в отдел вливается группа сотрудников, дополнивших и укрепивших его основной костяк и определивших вместе с этим последним главные направления работы на долгие годы. Среди них находились: А.Я. Борисов (1903-1942) - «учёный на грани гениальности», как сказала о нём М.Э. Матье, - семитолог, иранист, арабист, исследовавший громадный

		(221/222)
Алиса Владимировна Банк. 1906-1984. (Открыть в новом окне)	Антон Арутюнович Аджян. 1904-1942. (Открыть в новом окне)	Андрей Яковлевич Борисов. 1903-1942. (Открыть в новом окне)	Марианна Николаевна Кречетова. 1907-1965. (Открыть в новом окне)

круг памятников и проблем - арамейские надписи и сасанидские геммы, мандейские чаши и пальмирские тессеры, согдийские оссуарии и мутазилитские рукописи, наследие Галеви и Авиценны (за свою обидно короткую жизнь, оборванную блокадой, он успел опубликовать более 40 работ); В.Н. Казин (1907-1942) - китаист, которого его учитель академик В.М. Алексеев считал лучшим в мире исследователем средневековых хроник; А.И. Корсун (1903-1964) - специалист по геральдике, знаток многих восточных языков и литературы, впоследствии возглавивший библиотеку Отдела Востока; М.Н. Кречетова (1907-1965) - высококвалифицированный китаист, в будущем один из ведущих сотрудников, много лет заведовавшая Отделением Дальнего Востока.

В 1935 году, в самый напряжённый период подготовки к III Международному конгрессу по иранскому искусству и археологии, были приняты молодые иранисты - Н.В. Дьяконова (в будущем посвятившая себя изучению средневековых памятников Восточного Туркестана) и Г.Н. Балашова (1908-1988), более 40 лет хранившая и изучавшая памятники Средней Азии; крупный историк архитектуры Армении Н.М. Токарский (1903-1974); работавшая в области византийской и древнерусской живописи М.Д. Семиз (1909-1984). Несколько позднее были приняты А.Н. Болдырев, прекрасный специалист в области персидской литературы, проработавший в отделе шесть довоенных лет; китаисты С.М. Кочетова и М.М. Явич; Ф.А. Кондратьева, занимавшаяся Средней Азией, позднее заведовала фототекой отдела; кавказовед К.А. Ракитина (1909-1979). В послевоенные годы Ксения Александровна Ракитина была на протяжении более тридцати лет безукоризненным и строгим главным хранителем Отдела Востока, а также его библиографом (опубликовала две систематизированные библиографии работ сотрудников); ей принадлежит также ряд статей по искусству средневековой Грузии и Северного Кавказа. Уже перед самой войной, в 1938-1939 годах, были приняты тюрколог В.С. Гарбузова (проработала более пятнадцати лет); аспирант-иранист Г.В. Птицын (1920-1942); крупный археолог, специалист по аланам Е.Г. Пчелина.

Нельзя не сказать здесь, что именно сотрудники конца 20-30-х годов принадлежали к тому поколению, на чью долю выпали в дальнейшем тяжёлые испытания, кто пережил самые трудные моменты в истории страны. Достаточно вспомнить, что большая часть мужского состава погибла во время войны, а также в горестных 1937-1938 годах (либо была надолго выбита из нормальных условий жизни и работы). Погибли во время блокады и многие из сотрудниц.

В 30-е годы фонды Отдела Востока неуклонно росли как за счёт внешних поступлений, так и за счёт внутренних передач. Поступили восточные памятники и из Отделения средних веков и эпохи Возрождения, из Отделения гравюр и рисунков (Отдела западноевропейского искусства), из эллино-скифского отделения (Отдела древностей), из отделения глиптики (Отдела нумизматики), Отделения прикладного искусства нового времени и Отделения оружия (Отдела прикладного искусства и быта), из секции миниатюр библиотеки музея.

Среди важных поступлений этого периода заслуживают упоминания возвращённые Советскому правительству в 1931 году материалы Русского археологического института в Константинополе, в числе которых была небольшая, но чрезвычайно интересная коллекция погребальных рельефов из Пальмиры (институт был пионером раскопок этого знаменитого эллинистического города в Сирии), а также византийские коллекции, в частности свыше 5 тысяч подвесных свинцовых печатей - моливдовулов. В начале 30-х годов поступают из Русского музея византийские иконы.

Через ГАИМК продолжается поступление археологических коллекций, в особенности кавказских. Так, дагестанская коллекция А.А. Бобринского (в течение долгих лет возглавлявшего Археологическую комиссию) существенно обогатила раздел средневековой мусульманской бронзы. Из Русского музея и Академии наук поступают среднеазиатские коллекции керамики и изразцов, а также ковров (последние дополняются коллекцией, купленной у художника С.М. Дудина); у известного собирателя Б.Н. Кастальского приобретается замечательная коллекция найденных в Средней Азии оссуариев, терракот, резных камней.

Наиболее выдающимися памятниками, поступившими в этот период, были дальневосточные Отдел Востока обогатился комплексами редчайших экспонатов, которые вот уже полвека изучаются не одним поколением специалистов и

определяют важные научные направления. Прежде всего это материалы знаменитых экспедиций С.Ф. Ольденбурга в Восточный Туркестан (они были получены из Музея антропологии и этнографии Академии наук СССР в 1934 году) и коллекции русского путешественника П.К. Козлова из Тибета и Монголии (из раскопок «мёртвого города» Хара-Хото и гуннского могильника Ноин-ула, поступившие в 1933-1934 годах из Этнографического отдела Русского музея). Оттуда же была получена уникальная коллекция ламаистской бронзовой скульптуры, собранная Э.Э. Ухтомским.

Значительным событием тех лет явилась также передача в Отдел Востока из музея, существовавшего прежде при Институте книги, документа и письма, коллекции замечательного учёного академика Н.П. Лихачёва - клинописные документы, египетские папирусы, древневосточная глиптика, а также византийские моливдовулы, монеты и др. Для отдела - и в особенности его древневосточного отделения - коллекция Н.П. Лихачёва была бесценным пополнением. С конца 20-х годов у Отдела Востока появился - с тем чтобы сделаться постоянным, в дальнейшем, пожалуй, основным - ещё один канал пополнения фондов: археологические экспедиции, о которых будет рассказано отдельно.

Михаил Михайлович Дьяконов. 1907-1954.

(Открыть в новом окне)

К 1935 году в Отделе Востока уже было сосредоточено свыше 80 тысяч экспонатов, и это собрание памятников искусства и культуры Востока оценивалось специалистами как едва ли не самое значительное в мире, а в ряде разделов - как уникальное. Этим, равно как и появлением первых публикаций сотрудников, определяется и растущее международное признание Отдела Востока. Если на I Международном конгрессе по иранскому искусству и археологии, состоявшемся в США в 1926 году, Эрмитаж ещё не фигурировал в числе участников, то уже в начале 1931 года на II конгрессе в Лондоне было представлено 60 экспонатов, доставленных туда И.А. Орбели, участвовавшим в работе конгресса.

Успех эрмитажных экспонатов и самого представителя нового советского востоковедного учреждения во многом определил принятое в Лондоне решение провести следующий конгресс в СССР - в Эрмитаже и в Москве.

Проведение III конгресса, на подготовку к которому ушло почти четыре года напряжённой научной, издательской, экспозиционной, хранительской и организационной работы, несомненно, является кульминационным пунктом этого периода в истории отдела. Конгресс состоялся в сентябре 1935 года, в нем приняло участие 18 стран; шесть дней из восьми проходили в Эрмитаже. Среди 16 советских докладчиков основной по своей научной значимости костяк составили сотрудники Отдела Востока - И.А. Орбели, К.В. Тревер, А.Ю. Якубовский, М.М. Дьяконов, Л.Т. Гюзальян и другие.

Ксения Александровна Ракитина. 1909-1979.

(Открыть в новом окне)

Особенно больших трудов, начиная от работы по привлечению необходимых материалов из различных музеев и новых раскопок и кончая разработкой проблематики и экспозиционного плана, потребовала организация выставки к конгрессу. Базой для неё послужила экспозиция 1930-1931 годов, которая была значительно дополнена показом культурных регионов, прежде не представленных в эрмитажных материалах. Выставка имела целью не только показать культуру и искусство Ирана - от самых истоков до каджарской эпохи и современной живописи, но и сопредельные культурные регионы, испытавшие влияние Ирана и оказавшие в свою очередь воздействие на его культуру. В 83-х залах, где была развёрнута поистине колоссальная экспозиция, можно было сравнивать ахеменидское искусство с памятниками скифов Северного Причерноморья, видеть памятники Византии и Кавказа, Египта и Испании, Золотой Орды и Турции, Средней Азии и Восточного Туркестана. Иностранными участниками был представлен для выставки ряд важных экспонатов: знаменитые луристанские памятники из собрания Лувра, ахеменидские золотые и серебряные таблицы из фундамента дворца, незадолго до этого найденные в Персеполе, картины современных иранских художников.

Было привлечено много новых материалов. Так, в зале искусства Парфии впервые были показаны находки, сделанные в южной Туркмении, из раскопок парфянской столицы Нисы, а также ряд предметов из эрмитажных фондов, найденных в Северном Причерноморье и на Кавказе, впервые получивших парфянскую атрибуцию.

Из выставки иранского искусства 1935 года выросли идеи многих последующих постоянных экспозиций Отдела Востока. Именно с той поры

Экспозиция искусства Китая. Фотография 1934 г.

(Открыть в новом окне)

культура и искусство Византии показываются в Эрмитаже - единственном из мировых музеев - в связи с памятниками Востока, а не с европейским средневековьем. Впервые в экспозиции стали выделяться предметы греко-бактрийского искусства, как это происходит и в наши дни. Этот перечень мог бы быть значительно продолжен.

Специально к конгрессу вышли книги И.А. Орбели, К.В. Тревер, М.М. Дьяконова и Л.Т. Гюзальяна, а также I том краткого каталога выставки.

Кроме работы, связанной с конгрессом, шла и другая. Сотрудники древневосточного отделения работали над созданием ряда новых постоянных выставок, а также по заданию Академии наук над коллективным трудом по истории техники. В 1934 году была завершена выставка культуры и искусства Древнего Египта, продолженная в следующем году до греко-римского и коптского периодов. Выставка памятников Вавилона и Ассирии прибавилась к ней лишь через пять лет, когда были в полной мере обработаны вновь полученные материалы: она открылась в 1939 году и заняла три зала. В 1935 году открылась первая выставка урартских древностей, число их было в то время невелико - Кармир-Блур ещё не был открыт и раскопан.

За год до Иранского конгресса Отдел Востока принял самое активное участие ещё в одном мероприятии международного масштаба - праздновании 1000-летия Фирдоуси. В фойе Эрмитажного театра была открыта временная выставка «Шах-наме в изобразительном искусстве Ирана, Кавказа и Средней Азии», издан сборник статей, а также работа Л.Т. Гюзальяна и М.М. Дьяконова «Рукописи «Шах-наме» в ленинградских собраниях». И.А. Орбели сделал увлекательные доклады об отражении знаменитой поэмы Фирдоуси в памятниках искусства разныхвремён и народов - на юбилейных заседаниях в Москве и в Тегеране, куда он был командирован осенью 1934 года.

Юбилей Фирдоуси открывает серию крупных научных мероприятий, связанных с памятными датами знаменитых деятелей литературы и культуры Востока, в организации которых Эрмитаж играет ведущую роль. В 1938 году отмечался юбилей Шота Руставели (850-летие поэмы «Витязь в тигровой шкуре»). В предельно короткий срок - полтора года - сотрудниками отдела была сделана выставка «Культура и искусство эпохи Руставели» и опубликован сборник «Памятники эпохи Руставели», включивший двадцать четыре небольшие, яркие научно-популярные статьи сотрудников отдела. Семь из них принадлежали перу самого Орбели, который был и главой комиссии Академии наук по проведению юбилея, и редактором этого и ряда других изданий. В 1939 году 1000-летний юбилей эпоса армянского народа «Давид Сасунский» был отмечен не только участием И.А. Орбели, но и многих сотрудников отдела в научной сессии и сборнике статей, а также в создании выставки в Историческом музее Армении в Ереване.

В этот период возникла традиция тесных контактов Отдела Востока с республиканскими музеями Закавказья и Средней Азии и в плане подготовки в Эрмитаже научных кадров, и в плане обмена выставками и создания совместных экспозиций. Так, в 1939 году в Армению и Грузию была направлена первая передвижная выставка из Эрмитажа, а в начале 1940 года Отдел Востока принимал у себя, оказав самую энергичную помощь в её организации, выставку армянского изобразительного искусства.

Сотрудники успевали вести и просветительскую работу. М.Д. Семиз и А.В. Банк руководили школьными кружками, из которых позже, уже

после войны, вышла плеяда будущих ведущих сотрудников разных отделов Эрмитажа. И.А. Орбели, М.Э. Матье, А.В. Банк, И.М. Лурье, Н.Д. Флиттнер выезжают с лекциями-беседами в Ленинградскую область: одна из таких поездок, в колхоз «Прогресс», имела в качестве прямого отзвука «ответный визит» в Эрмитаж почти 700 колхозников - цифра по тем временам огромная.

К концу 30-х годов масштабы Отдела Востока делаются настолько велики, что начинается новый период в его экспозиционной жизни: на смену интеграции приходит дифференциация постоянных выставок, создание ряда региональных экспозиций. В 1939 году впервые в Советском Союзе открывается постоянная выставка культуры и искусства Китая, занявшая 24 зала и охватившая период от II тысячелетия до н.э. до современности. Здесь были заложены основы целого ряда тем, сделавшихся ударными в последующих экспозициях. Существенно, что материалы из Ноин-улы, собранные в отдельном зале, явились, как писал В.Н. Казин, «первым звеном будущей экспозиции Центральной Азии» (она была создана уже после войны).

1 января 1940 года открылась большая выставка культуры и искусства Средней Азии (10 залов). Помимо духа историзма, которым была пронизана эта экспозиция, на ней впервые были показаны такие замечательные памятники, как подаренный правительством Узбекистана Айртамский фриз и живопись из Варахши, как бронзовый жертвенник ахеменидской эпохи - дар правительства Киргизии, и т.д. Эффектно были экспонированы памятники Тимуридской эпохи, привлекавшие в те годы особый интерес в связи с начавшейся подготовкой к празднованию юбилея Алишера Навои (юбилей отмечался осенью 1941 года в блокадном Ленинграде).

Говоря об этих насыщенных мыслью и обширных по материалам выставках, нельзя не напомнить, что сами они были лишь «верхушкой айсберга»: каждой из них предшествует огромная научная подготовка, касающаяся как общих идей, так и частных атрибуций, составляющих невидимую их основу. К этому времени сотрудниками уже был завершён ряд крайне важных исследований, опубликованных прежде всего в трёх объёмистых томах «Трудов Отдела Востока» , завершена и серия путеводителей и очерков непосредственно к выставкам, создано несколько коллективных работ. Благодаря энергии И.А. Орбели издательская деятельность находилась в этот период в расцвете; ряд работ выходит на двух языках - русском и английском; работы Н.Д. Флиттнер, М.Э. Матье, И.М. Лурье, Б.Б. Пиотровского, Н.А. Шолпо, И.А. Орбели, К.В. Тревер и многих других печатаются и за рубежом.

С конца 20-х годов Отдел Востока начинает экспедиционные работы на Кавказе и в Средней Азии - как самостоятельные, так и проводившиеся совместно с другими учреждениями. В 1929 году И.А. Орбели организует археологическую экспедицию в Армению, где главным объектом становится средневековый замок на склоне Арагаца - Анберд. Именно на этом памятнике ставилась проблема соотношения феодального замка и города: основа изучения последнего была заложена раскопками средневековой армянской столицы Ани (на территории Турции), в которых участвовал И.А. Орбели почти за два десятилетия до этого.

В те же годы начинается активная работа Отдела Востока в Средней Азии, в результате которой фонды пополняются интересными материалами из Сугнака, Ургенча, Старого Мерва; с 1934 года организуются Заравшанская и Термезская экспедиции. Кроме главного научного руководителя, А.Ю. Якубовского, очень увлечённо и результативно работают М.М. Дьяконов, В.Н. Кесаев, явившийся, в частности, одним из пионеров археологического обследования Пайкенда - средневекового города и крепости, изучение которого недавно возобновлено.

Отдел Востока стоял у истоков раскопок ещё одного памятника, ставшего в последние два десятилетия очень известным, - Кара-тепе (буддийского монастыря первых веков н.э. на юге Узбекистана): в 20-х годах в его обследовании принимал участие А.С. Стрелков, первым правильно интерпретировавший памятник; в 30-х годах в раскопках участвуют ряд сотрудников отдела, в их числе Е.Г. Пчелина, которая написала через несколько лет на основе этих исследований кандидатскую диссертацию.

Археологические экспедиции Отдела Востока всегда отличала целенаправленность - стремление либо заполнить определенные лакуны в собрании, либо проверить научные идеи, уже сложившиеся или находящиеся в стадии исследования. Особое место в ряду таких работ принадлежит раскопкам Кармир-Блура, опорного пункта урартов в Закавказье (VIII-VI вв. до н.э.). Эти работы, начатые Б.Б. Пиотровским в 1939 году, впоследствии станут «эталонными» и будут продолжаться почти три десятилетия, принеся славу их автору и составив эпоху в мировой урартологии и археологии.

Начавшиеся на Кармир-Блуре исследования были незамедлительно оценены столь высоко, что уже через год Б.Б. Пиотровскому предоставлено право сделать доклад «Урартский центр в Закавказье» на торжественной сессии, посвящённой 175-летию Эрмитажа. Среди докладчиков на юбилейной сессии 1940 года были также И.А. Орбели, чей доклад был посвящён вкладу Востока в культуру Европы в период крестовых походов; К.В. Тревер, продолжавшая свою работу над греко-бактрийской проблемой; А.Я. Борисов, выступивший с новой интерпретацией изображений на согдийских оссуариях; В.Н. Казин, рассмотревший взаимоотношения Золотой Орды с Китаем и Монголией на базе китайских источников. В широкой прессе появились статьи М.М. Дьяконова, А.В. Банк, М.Д. Семиз,

Афиша выставки к III Международному конгрессу по иранскому искусству и археологии в Ленинграде. 1935.

(Открыть в новом окне)

Н.Д. Флиттнер. Отдел Востока получил к юбилею в дар от правительства Армянской ССР ряд экспонатов, украсивших экспозицию: капитель знаменитого эллинистического храма в Гарни, раннесредневековые деревянные капители Севанского храма, каменный рельеф с изображением знатных феодалов Прошянов XIV века, рукописи XII-XIV веков.

К 1940-1941 годам основной костяк сотрудников, включая тех, кто успел проработать лишь несколько лет, успевает завоевать признание своими трудами; специалисты разного профиля, они «в сумме» владеют более чем тридцатью восточными языками и составляют прочно спаянный коллектив. К этим годам оформляются основные научные направления, ставшие традиционными (такие, как изучение феодального города на Востоке, как исследование взаимодействия культур, и др.), и закрепляется та специфика, которая и теперь отличает Отдел Востока от других научных учреждений, востоковедных и археологических, - изучение истории культуры Востока на материале вещественных памятников.

Афиша выставки к юбилею Шота Руставели. 1938.

(Открыть в новом окне)

Итак, - при всех трудностях и потерях - жизнь Отдела Востока в предвоенное время характеризуется активной научной, экспедиционной, экспозиционной, пропагандистской, издательской деятельностью, неизменным участием в событиях культурной жизни республик советского Востока, укреплением международного престижа отдела как одного из крупнейших собраний памятников восточного искусства и культуры и важнейшего в стране научного востоковедного центра. Таким застаёт Отдел Востока Эрмитажа канун Великой Отечественной войны.

В военные годы жизнь Отдела Востока неотделима от судеб Эрмитажа в целом.

О том, что названо «подвигом Эрмитажа», созданы книги и фильмы, поэтому нет необходимости писать здесь об этом. Можно лишь отметить поразительный факт: внешне как бы перестав в этих экстремальных условиях существовать как единый организм, оказавшись разбросанными в разных точках страны, «восточники» продолжают чувствовать себя единым коллективом - тревожатся друг о друге, поддерживают в горестях, бедах, наконец, думают вместе о своём деле, о своей науке.

И.М. Дьяконов писал в марте 1942 года А.В. Банк: «…ни о ком из своих известий не имею с самого Нового года и не знаю, живы ли они. Об Эрмитаже я тоже ничего не знал с декабря, а о нём и его людях беспокоюсь столько же, сколько о своей семье, так как другого обиталища для себя не представляю».

Вот славные имена тех сотрудников Отдела Востока, кто ушёл на фронт с первых дней войны: М.М. и И.М. Дьяконовы, А.И. Корсун, А.Н. Болдырев, В.Н. Кесаев (погиб в 1942 г.), К.И. Разумовский (погиб в 1942 г.), Н.А. Шолпо (погиб в 1942 г.).

Самоотверженно трудились в Ленинграде и погибли во время блокады Э.Х. Вестфален, К.С. Ляпунова (работая в сандружине Эрмитажа, она стала и донором), В.Н. Казин, М.А. Шер, А.Я. Борисов (умер в 1942 г. во время эвакуации), Г.В. Птицын, П.Е. Сауков, В.Ф. Ермолаева (лаборант, погибла в 1943 г. при артобстреле), Н.Ф. Лебедев, примкнувший к эрмитажникам в годы войны.

Перешедшие, как и другие эрмитажники, с первого дня войны на казарменное положение, «восточники» - все, кроме ушедших на фронт и кроме нескольких человек, которых война застала в экспедициях, - были заняты упаковкой эрмитажных шедевров для отправки с первым эшелоном, отбывшим в Свердловск 1 июля 1941 года. Эта гигантская работа, осуществленная в фантастический по краткости срок - в 6 дней, давно стала достоянием истории.

А.В. Банк вспоминает: «…белые ночи позволяли ни на час не прерывать упаковку. Ящики, в которые укладывались вещи, стояли на полу, и все время приходилось работать внаклонку. Вскоре у многих из нас появилась своего рода профессиональная болезнь - носовое кровотечение. В одной комнате стояло несколько раскладушек - приляжешь, закатишь голову, пока кровотечение не прекратится, и снова бегом к ожидающим тебя ящикам. Не спали мы сутками, но сколько суток можно не спать? Выбившись из сил, прикорнёшь под утро на полчаса, кто где… Сознание тут же выключится, провалишься словно в пустоту, а полчаса или час спустя какой-то внутренний толчок, какой-то нервный импульс снова включит сознание, вскочишь, отряхнёшься - и опять за дело».

Из сотрудников Отдела Востока в число сопровождающих этот эшелон И.А. Орбели включил А.В. Банк, К.А. Ракитину, Т.А. Измайло-

ву. Оставшиеся продолжали упаковку. Кроме И.А. Орбели, который, разумеется, был главным руководителем и душою всего происходящего в Эрмитаже, всеми делами, связанными непосредственно с эвакуацией, ведала М.Э. Матье, сменившая на посту заместителя директора В.Ф. Левинсона-Лессинга (он возглавлял в военные годы Свердловский филиал). Вот что пишет М.Э. Матье в Свердловск 20 июля 1941 года, сразу после отправки второго эшелона: «Мы… работаем, как черти… подготавливали вам вторую партию. Научной работы, конечно, никакой не веду, и вообще все прошлые интересы кажутся из предыдущей эпохи».

Ещё через 10 дней, 1 августа, когда шла упаковка третьего эшелона, которому уже не суждено было отбыть (кольцо блокады сомкнулось 30 августа), она пишет: «Работы много, очень, очень много - и у нас, и вне Эрмитажа. А людей делается меньше, и приходится буквально учитывать силы и способности каждого человека… Шеф Орбели в общем ничего, работает, но устает, хотя и не показывает… О работе подробно не пишу, это понятно. Заняты всё время… Но настроение бодрое и спокойное, и работают прекрасно все - от охраны до научных сотрудников». Это был, как вспоминала позднее М.Э. Матье, самый трудный этап эвакуационных работ: все заготовленные перед войной впрок ящики и упаковочные материалы ушли на два первых эшелона.

Со вторым эшелоном в Свердловск отбыли М.Н. Кречетова, Е.Г. Пчелина, Г.Н. Балашова. В сентябре к ним присоединились отправленные И.А. Орбели самолетом М.Э. Матье и И.М. Лурье.

Кроме Свердловского филиала ряд сотрудников Отдела Востока работали в Ташкенте. Среди них А.Ю. Якубовский, К.В. Тревер, весной 1942 года к ним присоединилась Н.В. Дьяконова.

В Свердловском филиале, где существование было значительно более тяжёлым, чем в Ташкенте, из-за голода и холода и более напряжённым из-за ответственности, налагаемой хранением эрмитажных ценностей, научная работа «восточников» шла на удивление интенсивно: читали доклады и работали над кандидатскими диссертациями Е.Г. Пчелина, Т.А. Измайлова (обе защитили их в Московском университете ещё до окончания войны, в 1944 г.), М.Н. Кречетова и А.В. Банк (защита диссертаций вскоре после войны), закончила свое капитальное исследование египетского искусства фиванского периода М.Э. Матье (в 1945 г. оно было защищено ею в качестве докторской диссертации), кончал докторскую диссертацию И.М. Лурье (защитил её в начале 1946 г.). Эта работа совмещалась с

На раскопках замка Анберд в Армении. Фотография 1929 г.

(Открыть в новом окне)

дежурствами по охране мест в трёх точках города, где размещались ящики с экспонатами, с выборочными проверками состояния экспонатов, с тяжёлым трудом по поддержанию в помещениях сносной температуры, наконец, просто с борьбой с бытовыми тяготами (обработкой огородных участков, заготовкой дров и угля и т.п.). К этому надо прибавить выпавшие на сотрудников Отдела Востока общие организационные обязанности по филиалу в целом, которые, в частности, несли: М.Э. Матье как заместитель директора филиала по хранению и А.В. Банк как главный хранитель Отдела Востока и помощник В.Ф. Левинсона-Лессинга. Появление эрмитажников в Свердловске, как и повсюду, сопровождалось взрывом просветительской деятельности, недаром уже со вторым эшелоном им были переправлены из Ленинграда диапозитивы для чтения публичных лекций и бесед. Этим занимались почти все, но, пожалуй, наиболее активно - Т.А. Измайлова, исколесившая с лекциями всю Свердловскую область.

И всё же самые потрясающие страницы в историю Отдела Востока в военные годы были вписаны в первую очередь теми, кто оставался на протяжении самых страшных месяцев блокады в Эрмитаже, кто, живя в условиях нечеловеческих трудностей и опасности, проявил ни с чем не сравнимую силу духа и интеллекта. Их было 15 - осталось в живых меньше половины… Самое старшее поколение из тех, кто выжил, - Н.Д. Флиттнер, Э.К. Кверфельд, А.П. Султан-Шах - так и не покинули Эрмитаж, дождавшись победы в Ленинграде. И.А. Орбели, Э.К. Кверфельд, Н.Д. Флиттнер читают десятки лекций, проводят беседы в госпиталях, на кораблях и в военных частях, выступают перед воинами, отправлявшимися на фронт. А.Я. Борисов, Б.Б. Пиотровский, В.С. Гарбузова дежурят на крышах и на своих участках эрмитажных залов в составе пожарной команды МПВО; Н.В. Дьяконова, К.В. Ляпунова, М.Д. Семиз входят в сандружину; А.П. Султан-Шах, как всегда, вездесуща. В самое страшное время первой блокадной осени - зимы 1941 года, из последних сил латая разбитые окна в музее, расчищая дорожки в эрмитажных дворах, теряя друзей и близких, ютясь - многие с семьями - в эрмитажных подвалах-бомбоубежищах, все они сохраняли потребность в духовном общении и занятиях любимым делом - наукой. Кончает рукописи двух своих книг Э.К. Кверфельд. Старше по возрасту большинства сотрудников отдела, он проносит сквозь все испытания невероятный оптимизм: «Пока вижу солнце, и звёзды и цветы, буду убеждать себя, что я создан для созерцания их. И Вы берите пример с меня, старика… Рядом с наукой и рядом с нашей грустью о потерях- цветёт и манит жизнь, и мы не вправе не отзываться на её зов…» (из письма к А.В. Банк).

Пишет свою «Историю искусства Древнего Востока» Н.Д. Флиттнер. Над армянскими баснями и курдским словарём трудится в редкие свободные минуты И.А. Орбели. А.Я. Борисов работает над надписью из Армази. Пишет «Урарту» Б.Б. Пиотровский.

Давно стали достоянием широкого читателя приведённые во многих книгах и статьях о блокаде рассказы Б.Б. Пиотровского: о набитых книгами сумках для противогазов; о лекциях, читанных друг другу А.Я. Борисовым и им во время дежурств; о пожарной команде как «средоточии научной мысли» блокадного Эрмитажа… Б.Б. Пиотровский вспоминает: «Нас очень беспокоило, что в случае нашей гибели всё то, что нам удалось узнать, но ещё не удалось опубликовать, сделать достоянием науки, общим знанием, уйдёт вместе с нами, пропадёт навсегда и кому-нибудь надо будет впоследствии всё начинать сначала. Мы приходили к решению: надо писать, писать, писать немедленно, не откладывая…».

Наконец, именно с сотрудниками Отдела Востока в первую очередь связаны два события, ставшие частью блокадной эпопеи, символом моральной победы над врагом.

17 октября 1941 года в Эрмитаже отмечается 800-летие поэта Низами; два докладчика- М.М. Дьяконов и А.Н. Болдырев - прибывают с фронта, свои переводы стихов великого поэта читает Г.В. Птицын (это последнее выступление талантливого молодого ираниста: блокаду он не пережил).

10 и 12 декабря 1941 года в обстановке, гораздо более страшной, в разгар жестоких морозов и начавшихся блокадных смертей, в Школьном кабинете (помещавшемся тогда возле Малого подъезда, на месте нынешней дирекции) прошли заседания, посвящённые 500-летию основоположника узбекской литературы Алишера Навои, где кроме И.А. Орбели выступали отпущенные из своих частей на короткий срок

фронтовики: поэт В.А. Рождественский и А.Н. Болдырев. Художник М.Н. Мох выставил расписанный к этим дням фарфор, Б.Б. Пиотровский написал статью в эрмитажный «Боевой листок»… В последний раз, сидя, прочёл свои прекрасные переводы Н.Ф. Лебедев; понимая, что он уже на грани гибели, ему дают эту возможность, посвятив этому целиком заседание 12 декабря… По опубликованным мемуарам и устным преданиям можно судить о том, какой след в душе всех присутствовавших тогда оставили эти памятные дни.

После снятия блокады постепенно начинают стекаться в родной город сотрудники отдела. Возвращаются И.М. Лурье, К.А. Ракитина, к июню 1944 года возобновляет свои директорские обязанности И.А. Орбели, вернувшийся из Еревана, где им была проведена огромная работа в Армянском филиале Академии наук СССР, делаются первые шаги на пути возрождения музея. Уже в ноябре 1944 года таким шагом явилась выставка памятников, остававшихся в Ленинграде во время блокады.

Немногочисленные сотрудники Отдела Востока, бывшие в городе к тому времени, экспонируют на этой выставке египетские древности (мумию жреца Петеси, папирус с 12-ю божествами, мелкую пластику и др.), восточнотуркестанские фрески и скульптуру, иранские миниатюры, дагестанские котлы, среднеазиатские ковры, мусульманские изразцы, китайский и японский фарфор, оружие и т.д. Был выпущен даже каталог. Каких усилий и самоотдачи потребовала подготовка вещей для этой выставки, не говоря уже о непрерывных заботах о них во время блокады!

«Сообщаю, что работы по Отделу Востока по закреплению фресок идут полным ходом, и надеюсь… работу закончить к 20 или 25 августа» (из письма к А.В. Банк Ф.А. Калинина от 1 августа 1944 г.).

В октябре 1945 года, с возвращением эвакуированных эрмитажных ценностей и сотрудников из Свердловска, весь сохранившийся состав Отдела Востока - уменьшившийся на одну треть - оказался в сборе и принимал самое горячее участие в приведении в порядок зданий и территорий Эрмитажа и в подготовке первой послевоенной реэкспозиции музея, торжественно открывшейся в ноябре 1945 года.

Конец 40-х и 50-е годы - это период залечивания ран, период огромной работы по распаковке, проверке, инвентаризации восточных коллекций, по размещению и телеграфированию экспонатов, их реставрации и подготовке новых экспозиций памятников Востока. Период обнов-

ления состава сотрудников, понесшего в ряде случаев невосполнимые утраты. Общий подъём, который испытывали все, помогал бороться с трудностями, сочетать изнурительную «чёрную» техническую работу с занятиями наукой.

Б.Б. Пиотровский возобновляет (с 1945 г.) раскопки Кармир-Блура, результаты которых начинают публиковаться отдельными томами; кроме того, в 1947 году он публикует свой университетский курс «Археология Закавказья» - первую сводную работу, заложившую основу всех последующих исследований по археологии Кавказа. М.Э. Матье завершает ряд важных исследований и выпускает свои знаменитые монографии по искусству Древнего Египта.

Развертываются интенсивные исследования И.М. Дьяконова, вернувшегося в 1945 году с фронта. Он в течение нескольких лет успевает опубликовать не только несколько интересных статей, но и монографию «Развитие земельных отношений в Ассирии» (1949); продолжаются также его работы по Урарту, по Мидии (1956), по

древнему Шумеру. Свыше десяти статей публикует в первой половине 50-х годов И.М. Лурье. К.В. Тревер работает в эти годы преимущественно в области Закавказья эпохи античности и раннего средневековья (в 50-х гг. выходят две её большие монографии, посвящённые древним Армении и Албании), не оставляя, разумеется, и сасанидской тематики. Н.В. Дьяконова полностью концентрирует внимание на памятниках Восточного Туркестана, обращаясь впервые к буддийским памятникам Дуньхуана (1947 г.). В конце 40-50-х годов выходят монография и альбом по китайскому искусству М.Н. Кречетовой (работа 1947 г. «Китайский фарфор» опубликована в соавторстве с погибшей Э.Х. Вестфален). Позже публиковались посмертно работы Г.В. Птицына, К.И. Разумовского, А.Я. Борисова.

Продолжает работать над материалами Анберда и Ани Т.А. Измайлова. Выходят принципиально важные статьи А.В. Банк - по византийской торевтике и теоретические.

В 1947 году, после семилетнего перерыва, выходит очередной, IV том «Трудов» Отдела Востока . Вернувшийся в 1946 году из ссылки Л.Т. Гюзальян начинает восстанавливать свой научный потенциал, работая в эти годы главным образом над выявлением и чтением персидских поэтических текстов на средневековых памятниках прикладного искусства и ремесла - изразцах, бронзе (тема эта оказывается столь продуктивной, что уже в 1948 г. защищена им в качестве кандидатской диссертации).

Как всегда, крайне интенсивно работает А.Ю. Якубовский. Среди статей этих лет несколько теоретических (о периодизации истории Средней Азии, о главных вопросах изучения истории развития городов Средней Азии). Однако главным событием биографии учёного - да и всего отдела - были начатые им в 1947 году раскопки Пенджикента, столь знаменитого теперь согдийского городища V-VIII веков. Эти работы составили в последующие четыре десятилетия один из главных источников обогащения Эрмитажа замечательными памятниками согдийского искусства, а также явились основой ряда будущих научных направлений отдела. Помимо отчетов А.Ю. Якубовский успел написать монографию о живописи памятников Пенджикента, которая вышла в 1954 году, уже после смерти автора.

К печальному списку потерь в это первое послевоенное десятилетие прибавляются новые имена: Э.К. Кверфельд (1949), А.Ю. Якубовский (1953), И.М. Лурье (1958), один из старых сотрудников, хранитель кавказских коллекций Н.З. Митина (1958).

Наконец, несомненным ударом для отдела явилось удаление из Эрмитажа в 1951 году его идейного руководителя и основателя - И.А. Орбели.

Пополнение состава, сделавшееся насущной необходимостью, в эти первые послевоенные годы ознаменовалось и появлением целой когорты молодых сотрудников, преимущественно востоковедов, одни из которых подхватывают эстафету традиционных научных направлений, а другие же обращаются к новым темам, ранее не исследованным в Отделе Востока.

В 40-х годах Эрмитаж получает возможность привлечь на восстановительные работы группу университетских студентов, благодаря чему в отдел попадают: в 1945 году - Н.Б. Янковская (ученица И.М. Дьяконова, ныне доктор исторических наук, изучающая экономику и социальную структуру Ассирии); в 1946 году - арабист С.Б. Певзнер (стал активнейшим членом отдела, был хранителем средневековых коллекций Ближнего Востока, пионер в изучении тканей Египта исламского периода, подготовил каталог этого собрания; ныне работает в Москве) и

На раскопках Пенджикента. Фотография 1970-х гг.

(Открыть в новом окне)

филолог-античник и американист Р.В. Кинжалов (в 1955 г. он впервые в Эрмитаже создал небольшую экспозицию памятников Древней Америки, ныне работает в Институте этнографии АН СССР). В 1947 году были приняты Е.А. Мончадская (проработавшая в отделе 30 лет и специализировавшаяся в области среднеазиатской античности) и китаист М.Л. Рудова (Пчелина) - ныне один из ведущих специалистов сектора Дальнего Востока, подготовившая издание коллекции из Дуньхуана.

В 1949 году в отдел поступают археологи Б.Я. Ставиский (ныне доктор исторических наук, крупный археолог Средней Азии, шесть лет возглавлял сектор Средней Азии и Кавказа; сейчас работает в Москве и возглавляет объединённую экспедицию Эрмитажа и московских организаций на Кара-тепе) и А.А. Вайман (теперь известный учёный, с приходом которого в Эрмитаж возникли новые важнейшие направления в исследованиях по Древнему Востоку: древневосточная математика, дешифровка протошумерской письменности, чтение и интерпретация шумерских документов хозяйственной отчетности III тыс. до н.э.).

Особенно многочисленным было пополнение отдела в 50-е годы, шедшее частично и через аспирантуру музея. В 1952 году были приняты В.С. Шандровская, работы которой определили новое направление в византинистике Эрмитажа - изучение свинцовых печатей-моливдовулов (ныне возглавляет сектор Византии и Ближнего Востока), и Т.В. Грек (1920-1985) - первый индолог в отделе, оставившая заметный след в науке, она выделила среди коллекции отдела индийские памятники и создала экспозицию искусств Индии. В 1953 году - египтолог И.А. Лапис (много лет возглавлявшая сектор Древнего Востока), тюрколог Ю.А. Миллер (ныне заведующий Арсеналом Эрмитажа, создавший выставку памятников искусства Турции), иранисты Л.С. Смесова (1927-1986; в последние годы ведала Особой кладовой отдела), Г.П. Михалевич (занимается историей ремёсел и много лет заведует библиотекой отдела), в 1953 году - А.А. Иванов (специалист по иранским металлическим изделиям и искусству Кубачи), в 1955 году - В.Г. Луконин - будущий крупнейший иранист и многолетний заведующий отделом, в 1953 году - Е.И. Лубо-Лесниченко (сейчас видный китаист, работающий по разным проблемам культуры Китая, и заведующий сектором Дальнего Востока), японист В.Т. Дашкевич (она явилась создателем первой постоянной экспозиции японского искусства), шумеролог В.К. Афанасьева, выросшая в известного специалиста в области шумерского искусства и литературы; археолог-кавказовед А.А. Иерусалимская (из начатых ею работ в области раннесредневекового текстиля родилось новое направление, связанное с проблемами «Великого Шёлкового пути»), искусствовед И.В. Васильева (Рапопорт), прошедшая за 22 года работы путь от лаборанта до учёного секретаря отдела и тонкого исследователя поздней иранской керамики.

В конце 50-х и начале 60-х годов в отдел вливается мощная струя специалистов в области среднеазиатской археологии - это Б.И. Маршак (ныне доктор исторических наук, крупнейший специалист по согдийскому искусству и восточной торевтике, глава Пенджикентской археологической экспедиции и заведующий сектором Средней Азии и Кавказа), Е.В. Зеймаль (ныне доктор исторических наук, первый в среде сотрудников отдела высокопрофессиональный нумизмат и широкий специалист по культуре эллинистического и раннесредневекового Востока, заведующий сектором Древнего Востока), Т.И. Зеймаль (активно работающий археолог, разрабатывающий проблемы истории буддизма в Средней Азии, многие годы - заместитель заведующего отделом), а также С.С. Сорокин (1913-1984), пришедший в отдел уже сложившимся серьёзным исследователем, который работал над проблемами археологии ранних кочевников и вёл раскопки в Средней Азии и на Южном Алтае.

Совершенно особое место среди этой группы сотрудников принадлежит доктору исторических наук Владимиру Григорьевичу Луконину (1932-1984). Принятый в аспирантуру в 1955 году и в отдел - в 1957, он менее чем через десять лет становится заведующим отделом и остаётся им на протяжении восемнадцати лет - до своей кончины, оборвавшей его жизнь в расцвете творческих сил и замыслов. Автор более десяти монографий, он, благодаря своей редкой одарённости и владению всеми видами источников в области истории и искусства древнего Ирана - как письменными, так и вещественными, несомненно, поднял на новый этап

На раскопках медресе пер.пол. XIV в. в Старом Крыму. Золотоордынская (Старо-Крымская) экспедиция.

(Открыть в новом окне)

разработку такой традиционной для отдела темы, как «Сасанидский Иран». Талант историка помог ему сделать живыми многие страницы истории Ближнего и Среднего Востока, прежде тёмные, предложить свою концепцию сложения сасанидского государства и его искусства. Наконец, все эти десятилетия он являлся истинным научным главой отдела, каковыми делали его не только широчайшая эрудиция, но и уважительное отношение к чужим исследованиям, человеческое обаяние и доброжелательность. Международный авторитет его среди востоковедов и музейщиков был огромен, а его книги вышли и продолжают выходить на всех основных европейских языках. Постоянно пользовались консультациями В.Г. Луконина и коллеги из многих стран мира и многих городов нашей страны. Лакуна, образовавшаяся с уходом его из жизни, будет ощущаться ещё долгие годы.

Этап 50-х годов в жизни Отдела Востока отмечен прежде всего завершением большой хранительской работы по распаковке, проверке, размещению и инвентаризации всех фондов, которая выпала на долю старшего поколения. Количество экспонатов в отделе неуклонно увеличивалось в тот период. Это происходило в первую очередь за счёт археологических экспедиций: Пенджикент, Херсонес, Кармир-Блур, Кулдор-тепе. Некоторые материалы из раскопок в Средней Азии и Азербайджане были переданы из Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР.

В эти же годы поступили дары Эрмитажу, сделанные на правительственном уровне, - из КНР (ценные экспонаты раннесредневековой эпохи, а также современного китайского искусства), Индии (ширма из слоновой кости и 10 современных картин), Афганистана (два образца скульптуры II-III вв.). В 60-е годы к этому добавились три десятка произведений индийской скульптуры и живописи, подаренных правительством Индии.

Трудами всего коллектива сотрудников в 50-х годах открываются одна за другой постоянные выставки отдела: в 1951 году «Культура и искусство Средней Азии» и «Культура и искусство Китая»; в 1952-м - впервые открыты четыре зала древнего искусства Индии, а через несколько месяцев - «Художественные ремесла Индии XVII-XVIII вв.»; в 1954-м - «Культура и искусство Синьцзяна I-XII вв.»; в 1956-м - две древневосточные экспозиции (египетская и переднеазиатская), а также «Культура и искусство Кавказа» и «Культура и искусство Византии и Ближнего Востока» (по этим выставкам были выпущены обстоятельные путеводители и брошюры); в 1959 году впервые в истории отдела открывается Особая кладовая, пользующаяся большим успехом и в наши дни. В 1963 году к ним прибавляется выставка «Культура и искусство Монголии». В 70-х годах большая часть этих экспозиций была обновлена и расширена, однако эти изменения не коснулись основных их идей.

С середины 70-х годов работа по совершенствованию постоянных экспозиций затормозилась, хотя некоторые новые выставки были открыты (в 1973 г. - «Памятники культуры и искусства Индонезии IX-XX вв.»; в 1974-м - «Культура и искусство Золотой Орды»; в 1980 - «Культура и искусство Тибета»). Дело в том, что в 1965 году началась реэкспозиция выставки Древнего Египта - самой посещаемой выставки отдела, которая в силу разных причин продолжалась 22 года, и новая выставка открылась только в мае 1987 года. Из-за этого столь длительного процесса отдел сознательно не поднимал вопрос переделки других выставок отдела, которые по своим идеям и художественному решению уже не отвечают современным требованиям.

Вместе с тем из-за недостатка смотрителей залов получилось, что некоторые выставки отдела оказались десятилетиями закрыты для широкой публики. И все эти обстоятельства

привели к падению интереса к постоянным выставкам внутри отдела, что необходимо срочно преодолевать и разрабатывать планы реэкспозиции с учётом достижения науки уже 80-х годов.

С 50-х годов начинается процесс, который был в ту пору новым и который так характерен для Эрмитажа наших дней: обмен выставками с зарубежными музеями и участие в международных выставках. Первой из таких привозных экспозиций, устройство которых в Эрмитаже всегда сопряжено с напряжённой работой всего коллектива, была выставка из Китая (1953), за ней последовала вызвавшая также огромный интерес выставка из Индии, позже отдел принимал и организовывал множество выставок восточного искусства (из Ирака и Сирии, Египта и Японии, Ливана и Китая и т.д.). Забегая вперёд, следует из числа всех этих крайне важных зарубежных выставок выделить одну, которая стала событием в масштабах всего Эрмитажа и нашего города, - «Сокровища гробницы Тутанхамона» (1974) - с каталогом, подготовленным сотрудниками отдела и имевшим принципиальное значение для египтологии. Ещё одна из важных для понимания явлений восточных культур зарубежных выставок - «Аму-Дарьинский клад» из Британского музея (1979), также с обстоятельным каталогом .

В 1958 году Отдел Востока впервые участвует в Международной выставке «Искусство Византии» в Великобритании; с тех пор в разные годы эрмитажные экспонаты побывали в самых разных странах мира: Японии, Иране, Швеции, Финляндии, Франции, Германии, Италии, Бельгии, Бирме и др. Организуется и несколько передвижных выставок, пропагандирующих восточное искусство (китайское, японское, тибетское) в разных городах и республиках нашей страны.

60-80-е годы характеризуются столь интенсивной научной работой в разных направлениях, что здесь будут отмечены лишь некоторые наиболее существенные вехи в жизни Отдела Востока: 1960 год - XXV Международный конгресс востоковедов в Москве, в котором активное участие принимают старшие и молодые сотрудники отдела; в 1964 году отдел участвует вместе со всем Эрмитажем в сессии и торжествах в связи с 200-летием Эрмитажа, ряд старых сотрудников отмечены правительственными наградами; 1965-й - всесоюзная конференция, посвящённая истории живописи стран Азии; 1970-й - большая научная сессия в связи с 50-летием отдела; 1972-й - всесоюзная выставка и конференция, организованная отделом к 2500-летию государства в Иране (на торжествах в самом Иране присутствуют Б.Б. Пиотровский и В.Г. Луконин); 1975-й - всесоюзная выставка «Искусство Византии», занявшая Георгиевский и Аполлонов залы и часть Романовской галереи (издан трёхтомный каталог); вместе с нею прошла и всесоюзная конференция по проблемам искусства Византии; 1979-й - конференция «Художественные памятники и проблемы истории культуры Востока», посвящённая 110-летию со дня рождения Я.И. Смирнова (в 1985 г. вышел сборник трудов этой конференции); 1980-й - заседания, посвящённые 100-летию со дня рождения Н.Д. Флиттнер; 1980-й - конференция в связи с 60-летием отдела; 1983-й - международная встреча ассириологов и выставка совместно с Академией наук Киргизской ССР «Памятники культуры и искусства Киргизии», которая прошла вместе с конференцией; 1985-й - совместно с Академией наук Таджикской ССР большая выставка «Древности Таджикистана» .

Владимир Григорьевич Луконин. 1932-1984.

(Открыть в новом окне)

В 60-80-е годы создаются крупные исследования всех ведущих сотрудников отдела, включая новое поколение, и выходят монографии А.В. Банк, В.Г. Луконина, А.А. Ваймана, Н.Б. Янковской, Е.В. Зеймаля, Б.И. Маршака, Е.И. Лубо-Лесниченко, Т.А. Измайловой, Т.В. Грек, А.Т. Адамовой, Т.Б. Араповой и других.

За это же время отделом были изданы три тома «Трудов» и шесть сборников статей. Кроме того, сотрудники отдела опубликовали более 800 статей и заметок.

Сотрудники отдела принимают участие в международных конгрессах и симпозиумах во многих странах мира - Италии и Греции, Югославии и Венгрии, Австрии и ГДР, Англии и США, Бельгии и Румынии, Индии и Болгарии; читают лекции в Равенне, Риме, Париже, Венеции, Стокгольме, Генте, Оксфорде, Тегеране, Вене, Берлине и Вашингтоне.

Научная работа отдела в последние годы продолжает традиции, выработанные ещё в предвоенное время, и строится в соответствии с четырьмя главными темами: «Культура и искусство стран Древнего Востока», «Археология

городской цивилизации стран Востока», «Изобразительное и прикладное искусство древнего и средневекового Востока», «Взаимодействие культур средневекового Востока».

Две первые темы в значительной степени охватывают работы сотрудников секторов Древнего Востока и Средней Азии и Кавказа. Следует отметить, что в последнее десятилетие были созданы две новые археологические экспедиции - Старо-Крымская (начальник М.Г. Крамаровский) и Пайкендская (начальник Г.Л. Семёнов), из которых первая продолжила тему исследования культуры Золотой Орды, а вторая начала исследование города на западной окраине исторического Согда, а на восточной окраине его уже сорок лет ведутся раскопки Пенджикента.

Две остальные большие темы включают исследования сотрудников секторов культуры и искусства Византии и Ближнего Востока и Дальнего Востока.

Научная работа в отделе идёт достаточно интенсивно, и мы сможем отметить своё 70-летие в 1990 году вполне достойно.

В настоящее время необходимо начать активную работу по разработке новой проблематики почти всех наших постоянных экспозиций и Особой кладовой, поскольку генеральная реконструкция Эрмитажа ставит и перед Отделом Востока новые задачи.

Работа отдела (как и музея в целом) является крайне разнообразной, что удивляет многих людей, с нею незнакомых. При всей своей напряжённости и временами нервной перегрузке она привлекает энтузиастов и на них держится. Будем надеяться, что традиции энтузиастов, заложивших основы нашего отдела в 20-х годах, будут успешно продолжаться.

По данным А.В. Банк, около 10 тысяч предметов (Банк А.В. Восточные собрания Эрмитажа. Л. 1960).

Изданный в 1978-1980 гг. энциклопедический словарь, содержащий биографические данные о советских востоковедах и библиографию их работ, освобождает нас от необходимости приводить здесь и далее, в разделах, посвящённых отдельным сотрудникам Отдела Востока, такого рода сведения. Из обширной литературы об И.А. Орбели отсылаем к книге К.Н. Юзбашяна «Академик Иосиф Абгарович Орбели» (изд. 2-е. М., 1986).

Существенным для древневосточных коллекций было также получение (в 1920 г.) собрания академика Б.А. Тураева, известного египтолога и давнего друга Эрмитажа.

Независимо от участия Эрмитажа в этих работах участники экспедиций со своей стороны начинают охотно предоставлять Эрмитажу наиболее важные из добытых ими материалов, связанных с Востоком. Так, А.Н. Бернштам, работавший в течение трёх лет (до 1934 г.) в Отделе Востока, передаёт свои находки из Кенкольского могильника, в том числе знаменитый халат из китайского шёлка начала I тыс.; в начале 30-х гг. поступают материалы из раскопок А.А. Фреймана согдийского замка на горе Муг, несколько позже - из Хорезма; В.А. Шишкин отдаёт свои замечательные находки в Варахше.

Цит. по кн.: Варшавский С., Рест В. Подвиг Эрмитажа. Л.-М., 1965, с. 33.

[прим. на с. 229 ] Поставив в мае 1942 г. Эрмитаж на консервацию, И.А. Орбели улетел в Ереван, увезя с собой больного Б.Б. Пиотровского.

Цит. по кн.: Варшавский С., Рест Б. Указ. соч., с. 94.

[прим. на с. 231 ] Монография И.М. Дьяконова «Общественный и государственный строй Шумера» вышла в 1959 г.

См.: Ракитина К.А. Библиография. Отдел Востока. 1960-1974. - В кн.: «Труды Гос. ордена Ленина Эрмитажа». [Т. XIX ] Л., 1978, с. 119-144.

Примечание.

Текст написан в 1990 году. Печатается по изданию

С.-ПЕТЕРБУРГ, 14 фев — РИА Новости. Обновленная экспозиция залов "Культура и искусство Центральной Азии" открылась в четверг в Эрмитаже после длительного перерыва, сообщили РИА Новости в пресс-службе музея.

"Экспозиция включает в себя около тысячи экспонатов из разных регионов Центральной Азии: Восточного Туркестана, Тибета, Монголии, а также памятники, находящиеся на западной окраине современного Китая", — рассказали в музее.

Как пояснили РИА Новости кураторы обновленной экспозиции, залы культуры и искусства Центральной Азии были закрыты в течение шести лет. За это время удалось произвести масштабную реставрацию большей части экспонатов. Кроме того, сама экспозиция увеличилась примерно на треть — как за счет новых предметов из запасников музея, так и за счет появления новых выставочных пространств.

По словам кураторов, столь длительный перерыв в экспозиционной деятельности объясняется отчасти тем, что музею пришлось ждать специального экспозиционного оборудования из Германии и Испании.

Как отмечают специалисты, большинство предметов экспозиции представляет особый интерес за счет того, что они были произведены не в традиционных культурных центрах, а на перекрестных путях между Китаем, Индией, Тибетом и так далее, в результате чего в экспонатах можно наблюдать влияние одновременно нескольких культурных традиций.

© Фото: предоставлено пресс-службой Эрмитажа

© Фото: предоставлено пресс-службой Эрмитажа

Открывается выставка предметами из могильников Ноин-Ула в Северной Монголии. Центральным экспонатом является войлочный ковер. Кроме того, в зале можно увидеть ткани и предметы быта. По словам кураторов, эта часть экспозиции в отличие от остальных претерпела незначительные сокращения. Далее следуют находки из Карокорума, древней столицы монгольского государства. В частности, здесь представлена уникальная каменная голова с рунической надписью, которая датируется VI — VIII веками. В Монголии существует всего две таких находки.

Значительное пространство в обновленной экспозиции отведено под серебряные буддистские скульптуры, характерные для особой тибето-монгольской формы буддизма Махаяны. Собственно монгольская живопись практически отсутствует в коллекции Эрмитажа, однако несколькими тангка бурятской работы можно ознакомиться в залах музея.

Несколько залов отведено под памятники тангутского государства Западное Ся, для культуры которого было характерно положение "между Китаем и Тибетом". Среди наиболее известных работ здесь можно увидеть "Портрет сановника" и икону "Будда в короне".

Целую галерею занимают новые экспонаты, вошедшие в экспозицию. Здесь представлены памятники Восточного Туркестана из Хотана, Кучарского, Карашарского и Турфанского оазисов. В частности, здесь можно увидеть яркие фрагменты фресок из пещерного монастыря Безеклик.

/ XXV Международный конгресс востоковедов.

// Изд-во Гос. Эрмитажа Л.: 1960. 86 с.

Восточные собрания Эрмитажа

(общая характеристика, основные линии исследования).

Отдел Востока был образован в составе Эрмитажа после Великой Октябрьской революции, в 1920 году. В его организации приняли деятельное участие крупнейшие русские востоковеды - Н.Я. Марр, С.Ф. Ольденбург и В.В. Бартольд. Первым руководителем отдела (вначале отделения мусульманского Востока) был избран их ученик И.А. Орбели, который своей неутомимой энергией способствовал превращению отдела в едва ли не самое крупное в мире собрание памятников культуры различных народов и стран Востока.

Но новый отдел возник не на пустом месте.

Россия издавна соприкасалась с народами Востока. При раскопках древнерусских поселений и городов и в кладах найдено большое число восточных монет, бронзовых и серебряных сосудов и украшений, тканей, керамики и стекла. Московская Русь вела оживлённую торговлю со многими странами Востока. Различного рода ценные подарки восточных правителей хранятся в Оружейной палате в Московском Кремле; шитые из персидских и турецких бархатов и парчовых тканей ризы русских священнослужителей, украшенные оплечьями русской работы, представляют ныне интересные экспонаты Исторического музея в Москве, Эрмитажа и других музеев.

В первом русском музее, в Петровской Кунсткамере, было собрано значительное количество восточных монет и ряд выдающихся произведений восточного искусства, например золотые фигурки животных, созданные, по-видимому, мастерами Ахеменидского Ирана, или золотые и серебряные сосуды, ныне определённые К.В. Тревер как памятники греко-бактрийского искусства. Здесь был и стеклянный рог с изображениями христианских святых и арабскими надписями, изготовленный в Сирии, и образцы поднесённого Петру турецкого, персидского, индийского и индонезийского оружия. Большая часть этих вещей впоследствии поступила в Эрмитаж.

В составе знаменитого собрания глиптики Екатерины II (представляющем, наряду с картинной галереей, основное ядро

собраний Эрмитажа) имелась великолепная коллекция резных камней Древнего Египта и Месопотамии, Парфии и Сасанидского Ирана, Византин, а также Китая. По-видимому, в 70-х годах XVIII века адмирал Г.А. Спиридов вывез в Россию с греческих островов (вместе с античными памятниками) византийскую мраморную плиту с изображением цирковых сцен, поступившую после Революции в Эрмитаж из музея Академии художеств. В 80-х годах были найдены в сел. Слудка Пермской губ. замечательные сасанидские и византийские серебряные сосуды, впоследствии вошедшие в состав коллекции Эрмитажа из собрания Строгановых. К концу XVIII века восходят также и драгоценные дары восточных правителей российским императорам, находящиеся ныне в восточной Особой кладовой Эрмитажа - золотые, усыпанные драгоценными камнями, предметы персидской, турецкой и индийской работы.

В начале XIX века, в связи с походом Наполеона, и особенно после дешифровки Ф. Шамполионом древнеегипетской письменности, в России, как и в других странах, пробудился интерес к классическому Египту. В 1826 году Академия наук приобрела коллекцию Кастильоне, а в следующем году деревянные саркофаги. Позднее это собрание поступило в Эрмитаж. В это же время были куплены или получены в дар такие первоклассные памятники, как замечательные каменные саркофаги царицы Нахтбастетеру и её сына - полководца Яхмеса, как прекрасная группа градоначальника Фив Аменемхеба с женой и матерью и монументальная статуя богини Сохмет из храма Мут в Карнаке.

Начиная с середины XIX века в связи с интенсивным ростом археологических раскопок и образованием ряда археологических обществ в Эрмитаж стали поступать, наряду с другими, и восточные памятники. Так, из раскопок А.В. Терещенко (начатых в 40-х годах) происходят золотые чаша и ковш, найденные в столице Золотой Орды - Сарае-Берке (вблизи современного Сталинграда), вслед за которыми в 60-х годах поступило в Эрмитаж из Академии наук значительное количество других предметов (в их числе много монет, к сожалению, утративших свою паспортизацию), характеризующих ремёсла и быт этого своеобразного города.

К середине XIX века относится появление в Эрмитаже и первых Ассирийских памятников, в их числе плит с рельефами, происходящих из раскопок Лэйарда в Нимруде (из дворцов Ашшурназирпала и Тиглатпаласара III) и Пласа в Хорсабаде (из дворца Саргона II). В это же время были приобретены и расписные сосуды из Суз, раскопанные Морганом и Тосканно.

В 1885 году в Эрмитаж было передано богатейшее собрание восточного оружия (хранившееся ранее, как и оружие других народов, в Арсенале в Царском селе), в числе которого были и предметы из Петровской Кунсткамеры. Несколько ранее (в 1860 году) в Эрмитаж поступили, наряду с прочими памятниками из

так называемой Сибирской коллекции Петра, и произведения восточных мастеров прикладного искусства.

В том же 1885 году в Париже было приобретено знаменитое собрание В.П. Базилевского, на основе которого в Эрмитаже возникло новое отделение - Средних веков и эпохи Возрождения. Здесь были замечательные образцы византийского искусства - диптихи, пиксиды и ларцы из слоновой кости, бронзовый лампадофор, саркофаг из Кагора, мозаичные иконы, эмаль с изображением Феодора и др. Наряду с христианскими памятниками, были и так называемые мусульманские, например прославленная люстровая ваза с изображением игры в поло, египетские стеклянные лампы с росписью эмалями и золотом, высококачественные образцы бронзовых инкрустированных сосудов. Единственным в своём роде является огромный серебряный складень, принадлежавший киликийскому царю Гетуму II.

В 1888 году кабинет нумизматики обогатился замечательным собранием аршакидских и сасанидских монет И.А. Бартоломея, а в 1892 году сходной по составу коллекцией А.В. Комарова. В те же годы были приобретены собрания византийских монет Фотиадис-паши и А.Б. Лобанова-Ростовского. Поступившая впоследствии, уже после Революции, коллекция византийских монет И.И. Толстого обеспечила этой части собрания одно из первых мест в мире. Следует напомнить и о превосходной коллекции восточных монет В.В. Вельяминова-Зернова (которому принадлежали и некоторые первоклассные восточные бронзовые сосуды, приобретённые Эрмитажем), безвозмездно переданной его вдовой в Эрмитаж в 1904 году, а также о покупке в 1904 году у О.Ф. Ретовского замечательной коллекции монет Гиреев.

В 1888-1889 и в 1897-1898 годах хранитель отделения Средних веков и эпохи Возрождения В.Г. Бок совершил две экспедиции в Египет. Одним из первых он заинтересовался материалами коптского и в известной мере арабского периода, приобрёл множество ценных предметов и, произведя раскопки некрополей, привёз в Эрмитаж огромное количество первоклассных узорчатых тканей, образцы скульптуры, изделия из бронзы, кости, кожи, керамики, стекла и пр. Перу В.Г. Бока принадлежит несколько не утративших и поныне своего значения работ, посвящённых коптскому искусству, которым интересовался также В.В. Стасов, русский учёный и общественный деятель, замечательный по своей разносторонности и прогрессивности взглядов.

В конце XIX века к работе в Эрмитаже были привлечены такие выдающиеся учёные, как египтолог В.С. Голенищев, Н.П. Кондаков - общепризнанный основоположник изучения византийского искусства, превосходный знаток сасанидского, византийского и средневекового восточного искусства Я.И. Смирнов, безвременно скончавшийся в 1918 году. К концу XIX - началу XX века относится деятельность А.А. Маркова, впервые раскрывшего науке фонды восточных монет Эрмитажа в «Инвентар-

ном каталоге мусульманских монет Эрмитажа» (1896) и четырёх дополнениях к нему.

Пополнению коллекций продолжали способствовать, особенно интенсивно именно с конца XIX века, работы ряда археологов, связанных с основанной в 1859 году Археологической комиссией. Огромный интерес представляют материалы из курганов станицы Белореченской и захоронений Северного Кавказа, раскопанных Н.И. Веселовским, из которых, в частности, происходят прекрасно сохранившиеся сирийские стеклянные сосуды с росписью. С его же деятельностью связана и коллекция уникальных бронзовых изделий (в том числе прославленный Гератский котелок, известный в науке под названием котелка Бобринского), керамики и др., найденных или приобретённых в Средней Азии (в 1885-1895 годах). Несколько позднее, в первые годы нового столетия, начал раскопки на Афрасиабе В.В. Бартольд, материалы которых также поступили в Эрмитаж. В конце XIX века в Эрмитаж были переданы знаменитые резные двери из гробницы Тимура Гур-и-Мир (Самарканд), а в 1910-1911 годах так называемая Хивинская сокровищница. Но в целом среднеазиатское собрание Эрмитажа в предреволюционный период не отличалось многочисленностью и состояло в сущности из случайных предметов.

Немногим лучше обстояло дело и с Закавказьем. Работы Н.Я. Марра в Гарни и Ани обогатили Эрмитаж некоторыми интересными предметами, так же как приобретения Я.И. Смирнова в Ашнаке (Армения, Талынский район), раскопки Ф. Байерна в Мцхете и Самтавро (Грузия), В. Реслера в Азербайджане. Выдающийся интерес представляли материалы из случайных находок и грабительских раскопок в с. Бори, Кутаисской губернии.

Значительно богаче представленным оказался материал с Северного Кавказа; две большие коллекции (из раскопок В.И. Долбежева и покупки и раскопок К.И. Ольшевского), поступившие в Эрмитаж ещё в конце прошлого века, происходят из могильников Камунты, Кумбулты, Чми, датируемых преимущественно III-VII веками.

Следует отметить, что до Революции широко практиковалось разобщение археологических комплексов по различным музеям. Достойными императорского Эрмитажа считались лишь уникальные предметы высокого художественного значения. Менее ценные вещи отдавались в Исторический музей в Москве, а массовый материал оставался в местных собраниях. Подобный подход научно обесценивал археологические памятники: восстановить происхождение многих предметов часто невозможно, в лучшем случае представляет огромные трудности. Для дальнейшего исследования памятников пагубным оказалось также и полное обезличивание монет, происходящих из кладов. А ведь именно кладам, найденным на необъятных территориях Русского госу-

дарства, обязаны своим богатством некоторые разделы нумизматического собрания Эрмитажа.

Несмотря на кипучую энергию Я.И. Смирнова, стремившегося всячески пополнять восточные коллекции Эрмитажа, это ему далеко не всегда удавалось. Тем не менее, именно в период его работы (1898-1918) Эрмитаж обогатился рядом ценнейших памятников сасанидского серебра. В связи с изучением этих памятников покойный учёный издал свой исключительной ценности альбом «Восточное серебро», который должно было сопровождать огромное исследование, сохранившееся в незаконченном виде в архивных материалах. Одновременно его внимание привлекали и византийские серебряные изделия, изучая которые он первый поставил вопрос о значении клейм для датировки этих предметов.

В итоге можно сказать, что накануне Октябрьской Революции в Эрмитаже было собрано уже довольно большое количество восточных предметов (общим числом около 10 тысяч), существовал зал, посвященный классическому Египту и Месопотамии, имелись небольшие комнаты, отведенные древностям восточным, коптским и христианской эпохи. Кроме того, часть восточных вещей была включена в экспозиции «Русские домонгольские древности» и «Древности соседей русских славян». Восточное оружие, наряду с западноевропейским, было выставлено особо. В стенах Эрмитажа в это время работали отдельные выдающиеся учёные, занимавшиеся искусством, археологией и нумизматикой восточных народов. Однако специального отдела, посвящённого Востоку, не существовало. Вещи были рассеяны по различным подразделениям Эрмитажа; немало восточных коллекций хранилось и в других петербургских хранилищах. В связи с этим посетители музея не могли составить себе представления о той роли, которую сыграли народы Востока в развитии культуры человечества.

Лишь после Революции, провозгласившей национальное равноправие одним из незыблемых принципов нового строя, создались предпосылки к образованию отдела Востока в Эрмитаже.

Уже в 1921 году, через год после основания отделения мусульманского Востока, оно было реорганизовано в отделение Кавказа, Ирана и Средней Азии. Первая выставка сасанидских древностей, сыгравшая значительную роль в развитии востоковедения в Эрмитаже, являлась вместе с тем как бы данью уважения ученика - И.А. Орбели к памяти учителя - Я.И. Смирнова, первого исследователя этого материала. Выпущенный к ней путеводитель и статья в журнале «Восток», так же как путеводители к следующим выставкам «Мусульманские изразцы» и «Мусульманский Восток», знакомили читателей с новыми идеями, которые лежали в основе этих выставок. И.А. Орбели ставил здесь впервые вопрос о роли разных народов в создании сасанидского искусства и об общих чертах в мировоззрении восточных народов,

исповедывавших как христианство, так и мусульманство. Его, как и Я.И. Смирнова, интересовали особенности техники художественного, в частности металлического, производства, а также взаимовлияния разных видов прикладного искусства.

На 20-е и 30-е годы падает бурная собирательная деятельность отдела Востока, в особенности за счёт поступлений из других собраний и музеев. Это был период определения профиля отдельных музеев, уточнения их научных и экспозиционных задач, в связи с этим происходило и перераспределение коллекций.

В 1925 году в Эрмитаж влились богатейшие коллекции прикладного искусства из Музея художественно-промышленного училища Штиглица. Наряду с отдельными памятниками византийского искусства, здесь был великолепный подбор среднеазиатских, иранских и турецких ковров и тканей, изразцов, керамики и бронзовых изделий, в частности богатые собрания Дюфанти (Duffenty), Чарковского, Половцева и др. Музей училища обладал и значительным количеством образцов высокохудожественных восточных изделий XVII-XIX веков. В сущности, именно собрание Штиглица положило основание ряду соответствующих фондов отдела Востока Эрмитажа и, в частности отделению Дальнего Востока, до того представленного лишь единичными памятниками.

Некоторым дополнением к собраниям музея Штиглица были поступившие в Эрмитаж памятники из Музея поощрения художеств.

Великолепным знатоком различных видов прикладного искусства, в особенности восточной керамики, был один из основных работников музея Штиглица, а затем Эрмитажа, учитель нескольких поколений его сотрудников, Э.К. Кверфельдт. Последний этап его жизни прошёл по преимуществу под знаком изучения искусства Китая. Ближайшей сотрудницей Э.К. Кверфельдта была Э.X. Вестфален (погибшая во время блокады), исследователь с большой эрудицией и тонким художественным вкусом. В 1934 году в отдел Востока были переданы из Музея антропологии и этнографии Академии наук памятники буддийского искусства (части стенных росписей пещерных храмов и лессовые скульптуры) из северных оазисов Синьцзяна, собранные экспедициями С.Ф. Ольденбурга (в 1909-1910 и 1914-1915 годах) и других русских учёных.

В 1933 году из Этнографического отдела Русского музея поступили исключительно интересные материалы двух экспедиций (1908 и 1926 годы) известного русского путешественника П.К. Козлова, производившего раскопки в Хара-Хото, а в 1934 году из того же музея были переданы пользующиеся мировой известностью его же находки из гуннских могильников в горах Ноин-Улы (1924-1925 годы, Монгольская Народная республика).

Примерно в те же годы значительно обогатились собрания среднеазиатских изразцов и керамики (за счёт поступлений из Академии наук и Русского музея), а также ковров (в которое были включены приобретённые у художника С.М. Дудина). Была куплена богатая коллекция терракот, оссуариев и глиптики известного среднеазиатского собирателя Б.Н. Кастальского.

В 1931 году были возвращены Советскому правительству (хотя и далеко не полностью) материалы музея Русского археологического института в Константинополе. В их составе был хороший подбор пальмирских рельефов и богатое собрание византийских моливдовулов (впоследствии удвоившееся благодаря включению в состав эрмитажных коллекций фондов Музея книги, документа и письма Академии наук, основанного на базе собраний выдающегося русского учёного Н.П. Лихачёва).

Почти одновременно, в 1930, 1934 годах, из Русского музея в Эрмитаж были переданы византийские и греческие иконы, часть которых принадлежала тому же Н.П. Лихачёву, а часть - П.И. Севастьянову (последние некогда находились в Академии художеств) и др. Научному собирательству Н.П. Лихачёва в значительной мере обязано своим богатством и эрмитажное собрание клинописи и египетских папирусов, древневосточной глиптики, а также позднейших палеографических и эпиграфических памятников.

В целях всестороннего изучения культуры народов Востока Эрмитажем снаряжались специальные экспедиции. Много ценных экспонатов было приобретено в знаменитом ауле Кубачи (в северном Дагестане) - своеобразном заповеднике, сохранившем уникальные образцы тканей, керамики, художественной бронзы, созданных мастерами Закавказья, Ирана, Египта и др. Оттуда же получены весьма интересные бронзовые котлы и каменные рельефы XII-XIII веков и позднейшего периода.

Многие археологические коллекции, а также вещи из личного собрания А.А. Бобринского - многолетнего руководителя Археологической комиссии - были переданы в Эрмитаж при посредстве Государственной Академии истории материальной культуры. Ряд вещей, в частности большое количество монет, поступило из Ленинградского университета. Очень значительным пополнением для Восточного отделения отдела нумизматики была передача монет из б. Азиатского музея, на основе которых X.Д. Френ в своё время создал классификацию восточных монет, принятую теперь специалистами всего мира.

В числе значительных собраний, обогативших отделение Древнего Востока, следует назвать коллекцию известного египтолога Б.А. Тураева, принимавшего деятельное участие в жизни Эрмитажа.

В связи с расширением археологических работ (в значительной мере обусловленным бурным ростом промышленного строительства) уже с середины 20-х годов коллекции Эрмитажа стали

пополняться научно документированными материалами из различных пунктов Средней Азии, Закавказья и др.

На базе многократно возросших коллекций развёртывалась научная и экспозиционная деятельность отдела. Уже в 1930 году в связи с общими задачами по реорганизации музея встал вопрос об устройстве большой постоянной выставки, посвященной показу различных сторон культуры многих народов Востока в их историческом развитии. Первая часть экспозиции была закончена под руководством И.А. Орбели и А.Ю. Якубовского уже в 1931 году; в своем полном виде она заняла двадцать три зала. В организации выставки принял участие весь коллектив отдела, к этому времени значительно выросший. Теперь в его составе находились, наряду с такими сотрудниками как К.В. Тревер и А.П. Султан-Шах, работавшими под руководством И.А. Орбели с начала 20-х годов, вновь привлечённые видные специалисты, а также и молодые востоковеды, окончившие университет после Революции.

В состав отдела было включено в это время отделение Древнего Востока, руководимое в те годы В.В. Струве.

Существенные изменения были внесены в эту выставку в связи с ІІІ Международным конгрессом по иранскому искусству и археологии, проводившимся на базе Эрмитажа в 1935 г. Экспозиция была значительно расширена и заняла 84 зала. Коллекции музея дали возможность показать развитие культуры многих народов Азии, частично Африки и Восточной Европы на протяжении тысячелетий, от древнейших культур Египта и Ирана до культуры Центральной Азии и Китая. Выставка отражала вместе с тем собирательскую и научную деятельность отдела, предоставив не только специалистам, но и широким кругам посетителей судить о том огромном вкладе, который внесли народы Востока в культуру человечества.

В работах самого Конгресса приняли участие, наряду со старшими товарищами, и молодые сотрудники Эрмитажа. К его созыву были приурочены специальные издания: «Сасанидский металл» К.В. Тревер и И.А. Орбели и «Иранские миниатюры в рукописях Шах-Наме Ленинградских собраний» Л.Т. Гюзальяна и М.М. Дьяконова.

Дальнейшее развитие советского востоковедения привело к тому, что уже к кануну второй мировой войны окрепший научный коллектив отдела перестала удовлетворять прежняя система экспозиции. Распределение материала по трем основным группам зал - Древнего, средневекового Переднего и Среднего Востока и Дальнего Востока - недостаточно явно отражало конкретное историческое развитие культуры отдельных стран или народов. Первым опытом выставки нового типа явилась организованная в 1940 году экспозиция «Культура и искусство народов Средней Азии».

Наряду с постоянной экспозицией, систематически устраивались временные выставки, как например, в 1934 году выставка,

посвященная Фердоуси, в 1938 году - великому грузинскому поэту Руставели и др. Материалы Эрмитажа были представлены на международных выставках: в Лондоне на выставке ко II конгрессу по иранскому искусству, там же - на выставке китайского искусства и др. В стенах Эрмитажа была проведена в 1934 году большая выставка китайской живописи, организованная профессором Нанкинского университета и одним из виднейших художников Китая Сюй Бей-хуном, а в 1940 году интересная выставка армянского искусства (начиная от прекрасно представленной средневековой миниатюры, кончая современными художниками).

Экспозиционная работа сопровождалась всесторонним исследованием отдельных предметов, групп вещей, исторических проблем. В очерках к отдельным залам (иногда перераставшим в дальнейшем в большие научные монографии), в «Трудах отдела Востока», в сборниках научно-популярных статей (например «Памятники эпохи Руставели») и в первых, появившихся непосредственно перед войной, научных каталогах (один из них увидел свет уже после войны) получила своё частичное отражение большая исследовательская работа коллектива. Одновременно развивалась полевая археологическая деятельность как совместно с другими центральными и республиканскими научными организациями, так и самого Эрмитажа, например экспедиции на Зеравшан, в Термез, в Моздок, или раскопки замка Анберд в Армении. В 1939 году под руководством Б.Б. Пиотровского начаты были столь плодотворные в дальнейшем раскопки Кармир-Блура близ Еревана, а в 1939-1940 годах раскопки А.Ю. Якубовского и В.Н. Кесаева в Пайкенде, в Средней Азии.

В тяжелые годы Великой Отечественной войны выставки Эрмитажа были свёрнуты, коллекции эвакуированы в глубокий тыл страны. Коллектив эрмитажных востоковедов потерял многих своих выдающихся членов, погибших на фронте или в осаждённом Ленинграде. Однако научная работа в области востоковедения не прерывалась: в блокированном Ленинграде А.Я. Борисов занимался исследованием «Арабский оригинал латинской версии Теологии Аристотеля», Б.Б. Пиотровский готовил свой труд «Урарту». В конце 1941 года в стенах Эрмитажа были организованы два юбилейных заседания, одно - посвящённое великому азербайджанскому поэту Низами, другое - основоположнику узбекской литературы Алишеру Навои. Сотрудники Эрмитажа продолжали научно-исследовательскую работу и в условиях эвакуации. Они принимали участие в работе республиканских филиалов Академии наук, читали специальные курсы в местных и эвакуированных высших учебных заведениях, а также популярные лекции (чаще всего в госпиталях) на различные востоковедческие темы.

4 ноября 1945 года посетители Эрмитажа вновь увидели на временных выставках наиболее прославленные памятники вос-

точного искусства, а в последующие годы стали восстанавливаться в перестроенном виде постоянные экспозиции, в их числе некоторые, ранее не существовавшие.

В настоящее время исследовательская и экспозиционная работа в области востоковедения сосредоточена в основном в пяти отделениях: Древнего Востока, Ближнего и Среднего Востока и Византии, Дальнего Востока, Кавказа, Средней Азии, а также в восточном отделении отдела нумизматики.

Отделение Древнего Востока расположено в первом этаже Зимнего дворца, в залах, примыкающих к Растреллиевской галерее. Оно имеет три постоянные выставки: Древнего Египта (завершающуюся залами эллинистического, римского и коптского Египта), Древней Передней Азии (Вавилонии, Ассирии и соседних стран и Пальмиры) и небольшую, впервые организованную в 1955 году выставку Древней Америки.

Хотя в эрмитажном собрании памятников Древнего Египта не все периоды истории этой великой цивилизации древности представлены с равной полнотой, оно все же даёт достаточно чёткую картину развития древнеегипетской культуры и искусства, причем почти для всех этапов имеются первоклассные памятники. Основная часть собрания состоит из мелкой пластики, изделий художественного ремесла, а также стел. Всемирной известностью пользуются литературные папирусы, в частности «Сказка о потерпевшем кораблекрушение», «Предсказания Неферти» и «Поучение царя Ахтоя III своему сыну Мерикару». Из памятников скульптуры следует назвать статую Аменемхета III, деревянную фигуру молодого человека, статуэтку фараона Тахарки, стелу и вазу фараона Харемхеба. Среди немногочисленных экспонатов эллинистического периода интересна недавно определённая (И.А. Лапис) статуя Арсинои II. Коптская коллекция тканей является одной из лучших в мире; имеются также хорошие образцы резной кости.

В дореволюционный период египетская коллекция Эрмитажа имела лишь инвентарного типа каталог, составленный В.С. Голенищевым, и несколько работ публикационного характера. С первых же лет после Революции, наряду со значительным расширением количества публикаций, осуществлявшихся В.В. Струве, Н.Д. Флиттнер и рядом других сотрудников отделения, началась широкая популяризация египетских коллекций. Одновременно стала вестись углублённая исследовательская работа по различным проблемам. Так, внимание ряда работников привлекали вопросы истории науки и техники Древнего и коптского Египта, других интересовали основные линии социально-экономического развития этой страны (например И.М. Лурье, занимавшегося также историей египетского права). Серьёзно разрабатывались

вопросы идеологии, в частности древнеегипетские мифы. Н.Д. Флиттнер и М.Э. Матье особенно много работали в области истории искусства. Последней опубликован ряд обобщающих работ, являющихся опытом марксистского исследования развития древнеегипетского искусства в связи с особенностями истории этой страны. Совместно с К.С. Ляпуновой, М.Э. Матье подготовлен и издан научный каталог части собрания коптских тканей. В работе А.С. Стрелкова, посвящённой «Фаюмскому портрету», наряду с московскими памятниками, опубликованы и имеющиеся в Эрмитаже.

Неслучайно в системе эрмитажной экспозиции коптский Египет следует за эллинистически-римским и древним (и лишь в небольшой части в связи с культурой Византии): тем самым подчёркивается преемственность культуры на данной территории.

На выставке Древней Передней Азии представлены, хотя бы небольшим количеством экспонатов, почти без исключения все основные культуры и периоды. В богатом собрании клинописи, тщательно подобранном Н.П. Лихачёвым, хорошо отражены юридические документы, а также письма, литературные памятники, математические таблетки. Здесь, в частности, хранится древнейшая шумерская пиктографическая таблетка. Интерес представляют клинописные документы, относящиеся к Селевкидскому периоду.

Разнообразные экземпляры входят в состав собрания глиптики: наряду с амулетами-печатями из Месопотамии IV-III тысячелетия здесь имеются ассирийские резные камни, а также хорошие образцы ахеменидской глиптики. В числе немногих ахеменидских памятников интересна гиря с надписью, служившая для взвешивания металла.

Всемирной известностью пользуется Пальмирский двуязычный тариф, открытый русским путешественником С.С. Абамелек-Лазаревым и доставленный в Эрмитаж в 1902 году. Имеется также несколько хороших образцов Пальмирской скульптуры.

Начало изучения переднеазиатских коллекций положено В.С. Голенищевым, а наряду с ним и М.В. Никольским. Многие публикации, а также большая, недавно вышедшая работа, посвященная культуре и искусству Двуречья, принадлежат перу Н.Д. Флиттнер, одной из самых преданных сотрудниц Эрмитажа, воспитавшей десятки учеников. В.В. Струве, А.П. Рифтин, И.М. Дьяконов, Н.Б. Янковская рассматривали на материалах клинописи некоторые основные вопросы социально-экономической истории Двуречья. А.А. Найман разрабатывает в связи с коллекциями Эрмитажа проблемы древней математики.

В состав небольшого по объёму эрмитажного собрания памятников культуры древних народов Америки входят различные изделия художественного ремесла и бытовые предметы от первых веков нашей эры до XVI века. Ряд публикаций этих памятников

и разработка плана их экспозиции принадлежит Р.В. Кинжалову.

Залы отделения Ближнего и Среднего Востока и Византии расположены в III этаже Зимнего дворца (между Салтыковской и Церковной лестницами, окнами на Адмиралтейство и на Неву).

В первых трёх залах размещены византийские памятники. Среди них следует назвать всемирно известное собрание серебряных сосудов VI-VII веков, выдающиеся образцы резьбы по слоновой кости (диптихи, пиксиды, ларцы) и перегородчатой эмали, одну из лучших коллекций икон (в их числе мозаичные) ХІІ-XV веков. Значительный интерес представляют также археологические материалы из Херсонеса, систематически пополняемые благодаря участию Эрмитажа в раскопках.

Среди новых поступлений можно указать на триптих с изображениями; исполненными перегородчатой эмалью, мозаичную икону с изображением четырёх святых (из собрания Н.П. Лихачёва), интересные серебряные сосуды XI-XII веков, отражающие связи Византии с Востоком.

Первый руководитель Византийского отделения Л.А. Мацулевич на основе эрмитажного собрания ранневизантийского серебра, разработал проблему так называемого «Византийского антика». Византийские коллекции Эрмитажа дают возможность проследить некоторые существенные аспекты связей Византии с балканскими славянами, странами Востока и др. Наиболее интересные памятники этих коллекций воспроизведены в только что вышедшем из печати альбоме, подготовленном А.В. Банк.

Собрание памятников стран Ближнего и Среднего Востока в Эрмитаже является одним из лучших в мире. С особой полнотой представлены здесь материалы Ирана, среди которых наиболее замечательна самая большая в мире коллекция сасанидских серебряных изделий (свыше 50 собственно сасанидских и около 60 сасанидского круга) и резных камней (свыше 900). Как и византийские, эти серебряные предметы происходят по преимуществу из кладов, найденных на территории Приуралья, куда они попадали в результате торговли. Накануне и во время второй мировой войны эрмитажная коллекция обогатилась серебряным навершием штандарта в виде головы фантастического животного, а также двумя серебряными сосудами, найденными в Уфе, на одном из которых изображен царь Ормизд IV, на другом - орёл.

Несмотря на проделанную за истекшие годы большую работу, изучение сасанидского искусства остаётся одной из центральных задач коллектива отдела Востока. Продолжается публикация отдельных предметов и идёт работа по подготовке сводных научных каталогов, начатая К.В. Тревер и А.Я. Борисовым, безвременно погибшим от истощения на пути из блокированного Ленинграда. Дебатируются вопросы хронологии и локализации многих памятников. Сопоставление данных нумизматики, глиптики,

торевтики с другими источниками позволяет В.Г. Луконину по новому осветить некоторые вопросы политической и культурной жизни сасанидского государства.

Среди позднейших иранских памятников (XII-XV веков) заслуживают внимания отдельные образцы керамики, как например прославленная люстровая ваза с изображением игры в поло, кубок с тонкой росписью, напоминающей миниатюру, а также недавно приобретённый столик-подставка, расписанный люстром. Особенным богатством и многообразием отличается коллекция художественной бронзы. В результате детального её изучения, расшифровки надписей и выявления стилистических особенностей удалось определить не только намечавшиеся уже ранее северные и северо-восточные центры, но и южные, и юго-западные, в частности Шираз. Выдающееся значение имеет недавно приобретённый бронзовый котелок (известный в науке как котелок Фульда), близкий по оформлению к знаменитому Гератскому.

Весьма интересна группа фигурных бронзовых сосудов: орёл с древнейшей куфической надписью, водолей 1206 г. в виде коровы-зебу с телёнком, курильница в виде зверя кошачьей породы и ряд других.

К значительным научным результатам привело Л.Т. Гюзальяна исследование стихотворных надписей на изразцах и глиняных сосудах: встречающиеся здесь цитаты из поэм Фердоуси и Низами свидетельствуют о популярности этих произведений в ремесленной среде и дают в некоторых случаях древнейшие версии этих отрывков; особый интерес представляет сочетание четверостиший, принадлежащих крупнейшим поэтам, частью же возникавших в самой ремесленной среде.

Культура и искусство Ирана XVI-XVIII веков представлены главным образом памятниками художественного ремесла. Здесь имеются ковры, происходящие из разных центров: Исфагана, Джушагана, Герата, Тебриза и др. Многообразны шёлковые, парчовые и бархатные ткани, в числе которых имеется группа с изображениями, напоминающими миниатюры. Великолепными образцами представлена керамика из Исфагана, Кермана, Йезда, Кашана с люстровой и кобальтовой росписью, с прорезным или гравированным орнаментом и др. Отдельными экземплярами показано на выставке богатое собрание иранского художественного оружия. Имеются также хорошие образцы лаковых изделий и выдающиеся образцы миниатюры, в частности оригиналы крупнейшего иранского художника XVII века Реза Аббаси.

В особом зале выставлены памятники, свидетельствующие о связях Ирана с различными странами Западной Европы, а также с Россией и Китаем.

Помимо подготовки научных каталогов различных памятников художественного ремесла, сотрудники Эрмитажа в настоящее время принимают участие в подготовке к печати материалов из ряда альбомов и рукописей, хранящихся в Государственной

Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина и Институте Востоковедения Академии наук СССР, а также наиболее выдающихся образцов из коллекций Эрмитажа.

В составе собраний, отражающих культуру и искусство арабских стран, наибольшее место занимает коллекция мусульманского Египта. Её ядро составляют материалы, собранные В.Г. Боком: разнообразные ткани - шёлковые и льняные, набивные и вышитые, керамика, различные бытовые предметы, образцы резного дерева. Богато представлены бронзовые изделия, часто инкрустированные золотом, серебром или красной медью, имеются хорошие образцы стеклянных ламп, украшенных эмалями и золотом. Особое внимание привлекают два великолепных сосуда Фатимидского периода из горного хрусталя. В экспозицию включены арабские папирусы и некоторые эпиграфические памятники.

Из состава богатейшей коллекции восточной бронзы несколько лет назад были выделены для экспозиции в отдельном зале предметы, изготовленные в Сирии и в Ираке (в частности в Мосуле). Здесь находится знаменитое блюдо с изображением несторианских святых, найденное в Кашгаре, а также ряд хорошо сохранившихся стеклянных, украшенных росписью сирийских сосудов, найденных в курганных погребениях на Северном Кавказе и Прикубанье. В этом же зале выставлен поступивший из Петровской Кунсткамеры стеклянный рог с арабской надписью и изображениями христианских святых в немецкой серебряной оправе середины XVI века. Ведутся работы по выявлению памятников, созданных народами, населявшими территорию Афганистана.

Среди разрабатываемых в Эрмитаже научных тем, связанных с этими материалами, можно назвать вопрос о коптских и древнеегипетских традициях в художественном ремесле, о связях с Китаем и др. В настоящее время подготовлен С.Б. Певзнером научный каталог египетских тканей арабского периода, а также ведётся работа над каталогом мусульманской бронзы.

Выставка завершается тремя залами, посвящёнными Турции XV - начала XIX веков. Хорошее собрание керамики и особенно тканей, ценные образцы ковроделия различных центров, богатая коллекция художественного оружия в сочетании с отдельными интересными образцами бронзы (в частности чаша султана Мурада II, 1421-1451) дают в совокупности представление как об общем своеобразии турецкого искусства, так и об особенностях отдельных центров, о том вкладе, который внесли различные завоёванные турками народы в художественную культуру Османской империи.

Большое исследование, посвящённое ремесленникам Константинополя, по письменным источникам написано А.А. Аджяном. Наиболее интересные памятники турецкого искуства систематически публикуются (Ю.А. Миллером) в изданиях Эрмитажа.

В третьем же этаже Зимнего дворца, по другую сторону Салтыковской лестницы, расположены выставки, посвящённые Китаю, Индии и Японии.

В составе выставки Китая, охватывающей период от XIV века до н.э. до наших дней, особый интерес представляют древнейшие образцы шёлковых тканей и вышивок (I век до н.э.), найденные, так же как и изделия из лака, в Ноин-Уле в Монголии, образцы стенной живописи и скульптуры VI-X веков, доставленные экспедициями С.Ф. Ольденбурга из монастыря Цянь Фо-дун («Пещеры тысячи будд») близ Дуньхуана. Среди последних замечательные фигуры фантастических зверей - охранителей входа в храм.

Исключительно интересны материалы из раскопок древнего города Ицзина - Хара-Хото, захваченного и разрушенного монголами в XIII-XIV веках. Его развалины на границе пустыни Гоби были открыты и впервые раскопаны русским путешественником П.К. Козловым. Разнообразные памятники (ткани, керамика, в частности фрагменты фарфоровых сосудов, орудия производства и др.) дают представление о разных сторонах жизни средневекового города. Заслуживают особого внимания бумажные ассигнации, а также резные доски, служившие не только для набойки на тканях, но и для печатания книг и гравюр.

Многочисленные памятники буддийской живописи (на холсте, бумаге, на шелку) представляют как тибето-тангутскую школу (лучшие образцы: «Одиннадцатиликий Авалакитешвара» и изображение ламы), так и китайскую. Среди икон китайской школы следует отметить «Явление Будды праведнику» и изображение божеств небесных светил. В ряду многочисленных произведений со светским сюжетом выделяются портрет чиновника и гравюры «Гуань-ди» и «Четыре знаменитых красавицы». Историей Хара-Хото после Козлова занимался Н.А. Невский, а также безвременно умерший во время блокады Ленинграда В.Н. Казин, только успевший закончить аспирантуру. Его интересовал, в частности, вопрос о денежном обращении. Другие сотрудники отдела исследовали вопросы иконографии.

В экспозиции Китая в особое помещение выделены материалы из Синьцзяна, главным образом живопись и скульптура из пещерных храмов. Очень интересны, в частности, коллекции из Хотана, некогда собранные Н.Ф. Петровским и другими, это по преимуществу терракоты и сосуды первых веков нашей эры, отличающиеся высоким художественным достоинством. К более позднему периоду относятся образцы стенописей и скульптуры из Кучарского оазиса (V-VII и IX-X веков), Карашара и Турфанского оазиса, переживавшего свой расцвет в IX-XI веках. Тут следует отметить фрагмент стенописи из Кучара с мастерски исполненными головами четырех демонов(VI-VII века), два фрагмента стенной росписи из развалин храма в Шикшине

(VII-IX веков), два больших панно из Турфана (IX-X веков) и др.

Собирание, экспонирование и издание всех этих материалов тесно связано с именем С.Ф. Ольденбурга. Под его руководством в 1935 году была осуществлена А.С. Стрелковым первая их выставка в Эрмитаже. Основными научными проблемами, разрабатывавшимися в связи с этим кругом памятников, были вопросы культурных взаимодействий между Индией, Китаем и Средней Азией в домонгольский период, история искусства северного буддизма II-XII веков и значение этого искусства для общего развития художественных традиций Центральной и Средней Азии. В настоящее время печатается научный каталог Хотанских древностей, составленный Н.В. Дьяконовой и С.С. Сорокиным.

Позднейшие периоды в истории Китая представлены различными предметами прикладного искусства (фарфор, лаки, эмали, резной камень и др.). Значительная часть собрания происходит из дворцов российских императоров XVIII века. Хорошо подобран фарфор частных заводов Цзиндэчженя, а также фарфор, изготовленный для Западной Европы; интересна большая ширма Коромандельского лака, некоторые образцы резного камня и др. Слабее представлена живопись, но имеются отдельные хорошие произведения мастеров XII-XVIII веков, а также картины художников первой половины XX века Ци Бай-ши и Сюй Бэй-хуна и образцы современной графики. Несколько лет назад в Эрмитаж поступила богатая коллекция лубочных картинок, собранная известным китаеведом академиком В.М. Алексеевым, в течение ряда лет работавшим в Эрмитаже.

Одним из лучших знатоков этих собраний был Э.К. Кверфельдт, лишь в малой мере отразивший свои знания в изданных работах. Вопрос о связях Китая с Западной Европой и с Россией специально разрабатывался М.И. Кречетовой; в настоящее время готовится к печати исследование Е.И. Лубо-Лесниченко о китайских тканях и вышивках, найденных в Ноин-Уле.

Экспозиция Индии, занимающая четыре зала, впервые была осуществлена в 1952 году и пополнена современной живописью в 1957 году. В её составе лишь частично выставлена хорошая коллекция художественного оружия; имеются образцы тканей, изделия из металла, кости, дерева, относящиеся к могольскому периоду; интересно собрание миниатюр могольской школы. Индийские миниатюры являются предметом исследований Т.В. Грек.

Выставка Японии включает различные виды прикладного искусства от XVII века до современности, а также коллекцию цветных гравюр XVIII-XIX веков (в том числе работы Судзуки Харунобу, Китагава Утамаро и Кацусика Хокусая). Японские коллекции пополняются, в частности, за счёт выделения из состава китайского собрания многих предметов, оказавшихся япон-

скими. Изучаются японские цубы (эфесы оружия), представленные в Эрмитаже интересными экземплярами.

При отделении Дальнего Востока сосредоточены также монгольские коллекции. Помимо уже упомянутых выше археологических материалов из курганов Ноин-улы, временно выставленных в Растреллиевской галерее, имеются также памятники из других мест Монголии и из Бурятии. Большое собрание живописных и скульптурных ламайских икон XVI-XIX веков Э. Ухтомского (послужившее основным материалом для ряда исследований А. Грюнведеля) поступило в Эрмитаж из Этнографического отдела Русского музея в 1934 году.

Работы советских археологов, естественно, в наибольшей мере способствуют пополнению собраний отделений Средней Азии и Кавказа. К сожалению, и теперь еще далеко не все народы, области и периоды одинаково хорошо представлены на.выставках Эрмитажа. Но в целом экспозиции отделений отражают огромный исторический период от зарождения классового общества до XIX века.

Кроме среднеазиатских памятников, из других музеев Ленинграда в Эрмитаж поступили такие замечательные произведения искусства и культуры, как обнаруженный пограничниками, а затем открытый экспедицией М.Е. Массона Айртамский фриз, подаренный музею правительством Узбекской ССР, а также документально датированные периодом арабского завоевания находки на горе Муг в Таджикистане. Сюда же влились материалы из раскопок Г.В. Григорьева в Кафыр-Кала и Тали-Барзу и Фархадской экспедиции, осуществлённой В.Ф. Гайдукевичем (под общим руководством А.Ю. Якубовского) в тяжёлые годы второй мировой войны. Интересные памятники происходят также из Семиреченской и Памиро-Алайской экспедиций А.Н. Бернштама. Однако наибольшее внимание обычно привлекают находки Согдийско-Таджикской, ныне Таджикской экспедиции, начатой A.Ю. Якубовским и продолжавшейся после его смерти сначала М.М. Дьяконовым, а затем А.М. Беленицким, Хорезмийской экспедиции, руководимой С.П. Толстовым, и материалы из Варахши, добытые раскопками В.А. Шишкина.

Выставка Средней Азии размещена в шестнадцати залах в первом этаже Зимнего дворца, обращённых в сторону Адмиралтейства и Дворцовой площади.

В первом её зале экспонируются материалы из раскопок B.М. Массона, характеризующие древнейшую культуру земледельцев и скотоводов на территории южного Туркменистана, восходящую к IV тысячелетию до н.э. Центральное место в том же зале занимают Семиреченский жертвенник (2-я половина I тысячелетия до н.э.) и уже упоминавшийся знаменитый Айртамский фриз (I век н.э.).

Большой интерес представляют материалы из Хорезма, в особенности образцы скульптуры III-IV веков н.э. Широкой из-

вестностыо пользуются ныне фрагменты монументальной живописи и лессовой скульптуры (VII-VIII века) из Пянджикента, раскопки которого в известной мере были обусловлены находками на горе Муг письменных документов (на согдийском, арабском и китайском языках с упоминанием имени владетеля Пянджикента Дивастича). Среди мугских находок специального внимания заслуживает фрагмент щита с изображением воина.

Значительная часть другого зала предоставлена живописи и резьбе по штуку из дворца в Варахше (VII-VIII века).

В составе эрмитажного собрания большое место занимают хорошие образцы поливной и неполивной керамики Средней Азии, а также изразцы различной техники. Особенно высоким качеством отличается поливная керамика из Афрасиаба и неполивная из Мунчаг-тепэ и изразцы из Афрасиаба и Узгента. Среди бронзовых изделий следует отметить калемдан, датированный 1148 годом.

Два зала отведены Сараю-Берке. Убранство его зданий мозаичными изразцами, очевидно, было исполнено среднеазиатскими мастерами, так же как и некоторые образцы керамики. Исключительно красив синий, тонко орнаментированный глиняный сосуд, сохранивший следы позолоты. Интересны фрагменты египетских стеклянных ламп, изделия из нефрита и керамика, привезённые из Китая, и многие другие предметы, характеризующие жизнь города, его ремесленную промышленность, связи с другими странами.

Ко времени знаменитого завоевателя Тимура (в западных источниках - Тамерлана) и его преемников (XIV-XV века) относятся разнообразные по технике и орнаменту изразцы, некогда украшавшие памятники Самарканда, а также громадный бронзовый котёл из мечети Ходжи Ахмета Ясави близ Туркестана, изготовленный по заказу Тимура в 1399 году (весом около двух тонн и диаметром в 2 м 45 см), и почти одновременные подсвечники, инкрустированные серебром и золотом.

Образцом высокого искусства являются деревянные двери, покрытые тончайшей резьбой со следами инкрустации костью, перламутром, серебром, а также камень в форме портала здания, украшенный растительным орнаментом и позднейшей стихотворной эпитафией XVI века.

В числе выдающихся образцов искусства следует назвать также рукописи, украшенные миниатюрами, «Золотую цепь» Джами и «Хамсэ» Низами (гератской работы).

Период XVIII-XIX веков представлен образцами различных видов прикладного искусства: среди них хорошие туркменские ковры XVIII-XIX веков, ткани, художественное оружие, ювелирные изделия, керамика и т.д.

В особой кладовой отдела Востока (наряду с другими предметами, главным образом сделанными из золота, а отчасти и из серебра) выделена группа выдающихся памятников искусства,

отнесённых К.В. Тревер к греко-бактрийскому кругу. Эти памятники дали возможность К.В. Тревер уже в докладе на III Международном конгрессе по иранскому искусству и археологии широко поставить вопрос об особенностях и значении греко-бактрийского искусства. В дальнейшем эта проблема была разработана автором в большой монографии, сопровождаемой каталогом вещей Эрмитажа.

Организатором отделения Средней Азии был А.Ю. Якубовский, руководитель ряда экспедиций, учитель всех работающих ныне в этой области специалистов Эрмитажа. Его внимание, наряду с основными вопросами социально-экономического развития Средней Азии, привлекала также материальная и духовная её культура. Следует упомянуть о его ярких лекциях и работах, посвящённых Самарканду периода Тимура, ремесленной промышленности Сарая-Берке и её связям со Средней Азией, его доклад на III Международном иранском конгрессе об упоминавшихся котле и подсвечниках времени Тимура. Написанное им совместно с Б.Д. Грековым исследование «Золотая Орда и её падение», удостоенное Сталинской премии, выросло из небольшого очерка к выставке в Эрмитаже. Последние годы жизни А.Ю. Якубовский посвятил археологическому исследованию Пянджикента. Исследование материалов этой экспедиции, открывшей интересную страницу в истории Средней Азии накануне арабского завоевания, продолжали в Эрмитаже его ученики М.М. Дьяконов, Б.Я. Ставиский и др.

Золотой Ордой, так же как и памятниками культуры и искусства Средней Азии, занимался погибший на фронте во время Великой Отечественной войны В.Н. Кесаев (Р. Кесати). Его интересовали и широкие исторические вопросы, и отдельные памятники, которые привлекали его внимание как с художественной, так и технической стороны.

Обогащению коллекций Эрмитажа способствовал также А.Н. Бернштам, проявивший особый интерес к роли кочевников в истории Средней Азии.

Темой, неизменно привлекающей внимание исследователей, являются терракоты, оссуарии и керамика из различных пунктов Средней Азии (ими занимаются, в частности, Б.Я. Ставиский, Г.Н. Балашова, О.Г. Большаков). Многие из этих памятников дают возможность ставить вопрос о распространении различных культов и о других проблемах истории идеологии, а также о культурных связях народов Средней Азии и др.

Благодаря новым археологическим работам часто удаётся определить старые, беспаспортные материалы, а главное - совсем по новому осветить роль народов Средней Азии в древности и в средние века.

Значительно выросли за последние десятилетия и коллекции Закавказья. Выставка этих материалов расположена в десяти залах первого этажа Зимнего дворца, обращённых в Большой

двор и отчасти на Дворцовую площадь. Она охватывает большой исторический период, начиная от XI-X веков до н.э. (время разложения первобытно-общинного строя) до зрелого средневековья, со включением некоторых групп памятников XVI-XIX веков.

Период до образования классового общества в Закавказья, как и на других территориях, отражён в основном на выставках отдела первобытной культуры. Во вводном же зале отдела Востока размещены происходящие главным образом из старых раскопок материалы, характеризующие эпоху бронзы и раннего железа на территории Северной Осетии, Армении, Грузии и Азербайджана; выставленный материал даёт представление как об общих чертах, так и о своеобразии развития культуры на различных территориях. Большой интерес представляют материалы из Нагорного Карабаха, в частности золотая печатка из Арчадзора, Ходжалинская бусина с именем ассирийского царя Ададнирари II (?) и др.

Заслуженной известностью пользуются ныне результаты раскопок в Кармир-Блуре (Тейшебаини) вблизи Еревана, осуществляемые под руководством Б.Б. Пиотровского Академией наук Армянской ССР совместно с Эрмитажем. Отдельные произведения урартского искусства, например бронзовые ручки от котла, или части трона в виде фантастических существ - сфинксов или крылатых быков, имелись в Эрмитаже уже в середине XIX века. К ним присоединились материалы, добытые экспедицией И.А. Орбели в Топрак-Калэ на Ванском озере. Однако всестороннее изучение культуры Урарту, особенно его северной окраины, стало возможным лишь после многолетних раскопок в Кармир-Блуре. В экспозицию Эрмитажа включен ряд бронзовых чаш с именами правителей VIII века до н.э., сохранивших свой блеск и звон, а также шлем и колчан царя Сардури с изображением боевых колесниц, щит, разнообразная керамика и др.

Среди закавказских материалов позднейшего периода большое значение имеют находки в с. Бори (в Западной Грузии), частично выставленные также в особой кладовой отдела Востока: здесь имеются золотые ювелирные изделия I-III веков с инкрустацией, серебряные местные и привозные предметы, в их числе чаша с изображением коня перед жертвенником и др. Весьма интересен комплекс того же времени из с. Ашнак в Армении.

В числе случайных кавказских находок, относящихся к последним векам до н.э. и началу н.э., - замечательное серебряное блюдо с изображением Нереиды, римской работы, найденное близ Баку, уникальный кубок рубинового стекла в серебряной оправе, найденный близ Мцхета, знаменитая стеклянная чаша с двойными стенками, найденная в Моздоке, серебряный ритон в виде головы бычка из с. Казбек и др.

Как ужа упоминалось, Эрмитаж издавна располагал богатыми археологическими материалами III-VII веков из могильников Северного Кавказа (Камунты, Кумбулты, Чми). Большой инте-

рес представляют относительно хорошо сохранившиеся ткани как местного производства, так и привезённые из Ирана и Византии; в числе последних недавно определённая А.А. Иерусалимской ткань с изображением Бахрам Гура из могильника Мощевая Балка на Кубани и фрагмент шерстяного ковра из погребения близ Кисловодска.

Особую группу составляют бронзовые сосуды - блюда, кувшины, водолеи, курильницы, происходящие по преимуществу из горных аулов Дагестана, в частности из Кубачи. Будучи тесно связаны с сасанидским искусством, некоторые из них сохраняют традиции эллинизма, другие свидетельствуют о причастности к художественной культуре первых веков хиджры. Многие из этих, все ещё спорных в отношении датировки и локализации предметов отнесены К.В. Тревер к культуре древних албанов и датируются ею VI-VII веками.

В трёх отдельных залах выставлены памятники, характеризующие, к сожалению весьма фрагментарно, период зрелого средневековья на территории Грузии, Армении и Азербайджана.

Из числа грузинских памятников можно назвать лишь медальон с изображением святого Георгия в технике перегородчатой эмали, да части серебряных окладов (XI-XVI века), среди которых две пластинки работы мастера XI века Ивана Монисдзе (публикуемые К.А. Ракитиной), а также фрагменты архитектурной декорировки с резьбой от VI до XVI века, недавно принесённые в дар Музеем искусств Грузинской ССР.

В зале Армении выставлены фрагменты фресковой росписи из церкви Бахтагеки в Ани (XIII век), колокол, найденный близ Поти, интересные материалы из раскопок Н.Я. Марра в Ани и И.А. Орбели в Анберде (1936-1937 годы). В составе последних бронзовые ступки, образцы керамики и др. Недавно Эрмитажу были подарены Историческим музеем Армении некоторые материалы из раскопок в Двине (руководитель К.Г. Кафодарян) - высококачественная керамика X-XIII веков, фрагменты штуковой - резной и штампованной - декорировки (IX-X и XII-XIII века) и др. Центральное место занимает большой бронзовый котёл, датированный 1232 годом, из Агарцина. Интересны рукописи, украшенные миниатюрами, в их числе одна киликийской школы. Киликия представлена и серебряными изделиями: уже упоминавшийся складень царя Гетума II (1293 год) и чаша (XII век), найденная в Приуралье (с. Вильгорт), с изображением на дне Давида и Вирсавии.

Для характеристики культуры и искусства народов, населяющих Азербайджан, Эрмитаж располагает изготовленными в Иране в конце XIII века изразцами из гробницы Пир-Хусейна Реванан из Ханеки (к западу от Баку) и некоторыми, весьма интересными, образцами различных видов керамики от IX до XIII веков (в частности высококачественной, расписанной люстром и кобальтом); имеется также ряд фрагментов с именами

мастеров (из раскопок в Орен-Кала - древний Байлакан, проводившихся с 1953 года под руководством А.А. Иессена).

Большой зал занят исключительно интересной коллекцией каменных рельефов и бронзовых котлов средневекового Дагестана, происходящих главным образом из аула Кубачи. Многие из них (даже те, которые выходят из средневекового периода) свидетельствуют о живучести традиций, в какой-то мере восходящих к сасанидскому периоду. Ко времени XVI-XIX веков относятся ковры из различных центров Закавказья, керамика, художественное оружие и др.

В связи с экспонированием закавказских коллекций Эрмитажа возник целый ряд научных проблем. Изучалась древнейшая металлургия, впервые комплексно исследовалась история Урартского государства, рассматривались культурные взаимоотношения местного населения с «колонизаторами» - римлянами. Материалы северокавказских могильников изучались в плане различных культов, в связи с эпическими сказаниями. Как уже говорилось, К.В. Тревер поставлен вопрос об искусстве албанов по материалам бронзовых изделий. Ряд очень интересных проблем был выдвинут И.А. Орбели: вопрос о глубоких местных корнях «сельджукского искусства», никак не связанных с тюрками, вопрос о различных путях развития искусства в феодальном городе и замке, и, наконец, значительно более широко, чем обычно, - вопрос о специфике киликийского искусства (который до этого рассматривался только на материале миниатюры). Средневековой армянской миниатюре посвящен ряд исследований Т.А. Измайловой.

В связи с необходимостью определить отдельные группы памятников тщательно исследуется техника их изготовления и декорировки, ценный материал почёрпнут из эпиграфических данных и т.д.

При всём том и ныне остается много спорных и нерешённых вопросов, опять-таки касающихся главным образом локализации и датировки.

Отдельные восточные памятники экспонируются в других отделах Эрмитажа. Так, интересные китайские ткани, найденные в Пазырыкских курганах на Алтае, выставлены в отделе истории Первобытной культуры, некоторые образцы византийского искусства (например гребень из слоновой кости, найденный в Саркеле - Белой Веже) на выставке Древней Руси и т.п.

С отделом Востока тесно связана работа Восточного отделения отдела нумизматики.

Собрание восточных монет Эрмитажа является одним из самых крупных в мире. Эрмитаж обладает одним из лучших собраний сасанидских монет (более 3000 серебряных и значительное количество золотых, среди которых имеются уникальные экземпляры).

В составе мусульманских коллекций хорошо представлен чекан халифов и ряда государств, возникших на территории халифата. Среди них выделяются монеты Саманидов, Бувейхидов и некоторых других династий домонгольского периода, в том числе хорошо подобранные серии монет Сельджуков, Зенгидов и Ортокидов. В Эрмитаже хранятся также крупные коллекции монет золотоордынских и крымских ханов, большая коллекция турецких монет, среди которых много золотых, а также редких медных монет XIV-XVII веков. Слабее представлены монеты мусульманских династий Испании и Африки, а также монеты Индии, однако чекан древних индийских династий Кушанов и Гуптов отражен многими ценными золотыми монетами. Имеются также монеты Китая, Японии, Кореи, Аннама. Исключительна по своему количеству и значимости коллекция китайских слитков - ямбов, которая является в настоящее время одной из лучших в мире. Наряду с монетами, в коллекции есть значительное количество дальневосточных амулетов. Имеется также неплохой подбор колониальных монет европейских стран. О прекрасном собрании византийских монет мы уже упоминали выше.

Восточное отделение отдела нумизматики принимает участие во всех восточных выставках Эрмитажа, а также предоставляет свои материалы для выставок Русского отдела. Помимо этого отдел нумизматики имел до войны и готовит в настоящее время заново свою самостоятельную экспозицию.

Исследование восточных монет, начало которому было положено X.Д. Френом, получило дальнейшее развитие в работах ряда его учеников и последователей. Упомянем исследование В.Г. Тизенгаузена «Монеты Восточного халифата», которое было в значительной степени построено с учётом эрмитажного материала. Большую научную ценность имеет до сих пор составленная А.А. Марковым топография находок куфических монет в Восточной, Северной и Средней Европе. Всеобщее признание получили работы Р.Р. Фасмера, методика которого в деле исследования кладов куфических монет явилась основополагающей для дальнейшего развития науки. Изучение куфических монет продолжает А.А. Быков, занимающийся также турецкими и китайскими монетами. Большое значение для нумизматики Эллинистического Востока имеют некоторые работы А.Н. Зографа, признанного авторитета в области античной нумизматики.

На базе собрания Эрмитажа и особенно новейших археологических находок О.И. Смирновой удалось создать новую отрасль восточной нумизматики, посвящённую согдийским монетам.

Деятельность эрмитажных востоковедов не ограничивается стенами своего учреждения. Многие из них систематически печатают свои работы в органах Всесоюзной и Республиканских

Академий наук и принимают участие в больших коллективных трудах, таких как Всеобщая история, Всеобщая история искусств, Очерки по истории СССР и многих других.

Материалы, хранящиеся в Эрмитаже, широко привлекаются советскими исследователями и многими зарубежными учёными.

Следует упомянуть, что за последние годы в Эрмитаже было организовано несколько временных выставок материалов, поступивших из зарубежных стран Востока, - выставка индийского искусства, несколько выставок китайского искусства, сирийского искусства, японской графики, живописи и скульптуры Ливана, живописи Египетского района Объединённой Арабской республики и некоторые другие.

Эрмитаж из своих фондов организует передвижные выставки. Например, скомплектована выставка китайского прикладного искусства, которая функционировала во многих городах Советского Союза (столицах республик Средней Азии, в городах Урала и Сибири, Средней России и Прибалтики) и пользовалась большой популярностью.

При Эрмитажа имеется аспирантура, готовящая молодых специалистов, в которую поступают или по окончании Восточного факультета университета, или археологи. Союзные республики Закавказья и Средней Азии прикомандировывают своих аспирантов к Эрмитажу. Этим обеспечивается пополнение кадров исследователей, которым предстоят большие задачи по подготовке научных каталогов и разработке многих проблем истории культуры и искусства народов Востока. Им предстоит одновременно задача дальнейшего планомерного пополнения коллекций Эрмитажа, имеющих, несмотря на все их богатство, целый ряд лакун.

Отдел Востока один из самых интересных в Государственном Эрмитаже. В нем широко и многообразно представлены произведения искусства восточных стран, границы которых простираются от побережья Средиземного моря до Тихого океана. Исторический отрезок времени, охватывающий культурные регионы древних и современных государств Востока,- это III тысячелетие до н. э.- XX век.

Отдел создан после Великой Октябрьской социалистической революции. Императорский Эрмитаж давал возможность ознакомиться только с искусством Египта, Месопотамии и древнего Ирана. Искусство стран Востока эпохи средних веков целиком выпадало из сферы интересов ученых дореволюционной поры. Сначала Эрмитаж располагал примерно 10 тысячами экспонатов восточного искусства. Теперь их количество увеличилось в 16 раз.
Для показа фондов мы используем выставки. К марту этого года предполагается создать большую выставку искусства Древнего Египта.

Интересны материалы раскопок холма Кармир-блур (Красный холм) близ Еревана, которыми руководил директор Эрмитажа академик Б. Б. Пиотровский.
В 16 залах можно ознакомиться с искусством народов Средней Азии III тысячелетия до н. э.- начала XX века и результатами работы экспедиций в южной части Туркменской ССР, на городище древнего Пенджикента в Таджикской ССР и Хорезме. Систематические изыскания археологов в Среднеазиатских республиках начались лишь в 1930-х годах. Среди первых значительных находок оказался Айртамский фриз - памятник II века н. э. Найден он был случайно пограничниками на дне Амударьи близ города Термеза (Узбекская ССР). Этот памятник - яркий образец слияния местных, античных и буддийских традиций.